Феномен глобализма, его историческая неизбежность, внутренние противоречия. Глобальная политика для каждого

Глобализация как тенденция современности: понятие, содержание. Глобальные проблемы современности

Термин «глобализация» впервые употребил в 1983 г. Т. Левит в статье, опубликованной в журнале «Гарвард бизнес ревю», для обозначения феномена слияния рынков отдельных продуктов, производимых отдельными корпорациями. С началом 90-х гг. XX в. термин получил широкое распространение, однако наполнился все более широким набором значений.

Глобализация – вестернизация, культурная ассимиляция западной цивилизацией оставшихся не модернизированных территорий и становление глобальной цивилизации с гомогенизированной культурой:, ценности либерализма и универсализма доминируют, рамку задают глобальные рынки и глобальные финансово-экономические институты типа ВБ, ВТО, МВФ и т.п., призванные регулировать конкурентные отношения между корпоративными игроками, в число которых попадают и национальные государства, и межгосударственные образования – федерации, конфедерации, и иные региональные союзы.

В глобализации сегодня видят:

– интенсификацию трансграничных экономических, политических, социальных и культурных связей;

– исторический период (или эпоху), наступивший после завершения холодной войны;

– трансформацию мировой экономики, буквально направляемую анархией финансовых рынков;

– триумф американской системы ценностей, обеспеченный комбинацией неолиберальной экономической программы с программой политической демократизации;

– ортодоксальную идеологию, настаивающую на вполне логичной и неизбежной кульминации мощных тенденций работающего рынка;

– технологическую революцию с многочисленными и не до конца ясными социальными последствиями;

– неспособность национальных государств справиться с глобальными проблемами (демографическими, экологическими, прав человека и распространением ядерного оружия), требующими глобальных решений.

Тем не менее можно вычленить три основных подхода к трактовке феномена глобализации.

Узко дисциплинарный подход. Ряд исследователей понимает глобализацию достаточно узко, как объективный и качественно новый процесс формирования финансово-информационного пространства на базе новых, преимущественно компьютерных, технологий и связывает ее начало с 1990-ми гг. Таким образом, подчеркиваются экономические основы происходящих сегодня в мире глобальных изменений. Однако разные авторы выделяют различные аспекты глобализации, например организационно-управленческий, экономический, технический, пространственный и др.

Идеологический подход. Преимущественно левые авторы считают, что введение в оборот термина «глобализация» было пропагандистским ответом западных элит на протесты против неолиберализма, т.е. концепция глобализации рассматривается как новое идеологическое обоснование власти транснациональных корпораций и господства таких международных структур, как Всемирный банк (ВБ), Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирная торговая организация (ВТО), а глобализация отождествляется с американизацией мира.

Правые также по-разному относятся к глобализации. Одни из них, например христианские консерваторы в США или националисты в различных странах, считают ее проявлением мирового зла. Другие видят в ней триумфальное шествие капитализма по всему миру. Часть феминисток считают сами дискурсы глобализации проявлением мужского господства и т.д.

Действительно, в современном мире глобализация в основном реализуется в соответствии с неолиберальными экономическими принципами, что неизбежно ведет к усилению разрыва между богатыми и бедными странами, усиливает социальную дифференциацию во всем мире. Нынешний вариант глобализации выгоден наиболее развитым в экономическом и технологическом отношении странам, стремящимся обеспечить свое доминирование и в политической сфере.

Исторический подход. Его представители видят в глобализации своего рода развитие процесса модернизации, современную стадию процесса дальнейшей противоречивой интеграции мира, формирования целостной человеческой цивилизации. Согласно этому подходу, глобализация – процесс стадиального становления мира как единого, взаимосвязанного экономического, политического, культурного пространства. То есть глобализация – это процесс, начавшийся еще на ранних этапах истории, но только ныне ставший всеобщим.

Технологической основой первой волны глобализации стали телефон и телеграф в сфере коммуникаций, строительство железных дорог, машинное, а затем поточно-конвейерное производство в промышленной сфере, а символом всего этого была Америка. Технологические сдвиги повлекли за собой экономические, выражавшиеся, прежде всего в усилении экономической взаимозависимости и формировании единого мирового хозяйства.

О постоянно усиливающейся интернационализации (глобализации) экономического развития свидетельствует и тот факт, что мировая торговля росла быстрее, чем мировое производство, а значит, с каждым годом возрастала роль международных экономических связей.

Взаимообусловленные процессы глобализации и регионализации приводят прежде всего к дальнейшему обострению противоречий по оси Север–Юг. Складывающаяся система мировой экономики приводит к одностороннему обогащению государств, транснациональных корпорации и других игроков, представляющих благополучные регионы Европы и Северной Америки, в то время как «южная периферия» – страны и народы бывшего третьего мира – все более отстает от их уровня развития, превращаясь в заложницу глобальной системы. Не везде это вызывает лишь молчаливый протест.

Большинство террористических движений имеют либо антиглобалистскую, либо в целом антизападную направленность, тем самым четко позиционируют себя в мировом политико-идеологическом пространстве. В эпоху глобализации цели терроризма также глобальны: противостояние западной цивилизации или ее сегменту (например, федерализации Европейского союза) позволяет широко использовать антизападные идеологические штампы для более эффективного привлечения сторонников. Пропаганда радикальных взглядов и терроризма как метода политической борьбы широко использует возможности глобального охвата и «эффекта присутствия», предоставляемые современными СМИ.

События 11 сентября 2001 г. в США поставили проблему глобализации в новом, во многом неожиданном и мало исследованном ракурсе – использования продуктов глобализации фрустрированным человеком традиционного общества против глобализации и ее мировых центров. В США задолго до этих событий исследователи предупреждали, что «глобализация может сверхвооружить отдельных людей, создавая тем самым непосредственную угрозу Соединенным Штатам в XXI в. со стороны супероснащенного озлобленного человека, который ненавидит Америку более чем когда либо из-за глобализации… Он может атаковать даже сверхдержаву».

Преобладание свободного рынка квалифицированного труда в центре и несвободного рынка менее квалифицированного труда на периферии – это фундаментальная характеристика капиталистической мир-экономики, поскольку неравенство и неравномерность развития входящих в нее элементов являются важнейшим условием ее функционирования и основой для системной интеграции. Возникают и новые труднопреодолимые противоречия. Так, постиндустриальный мир, использующий новейшие информационные технологии, не нуждается в больших объемах рабочей силы. В то же время полупериферийные страны располагают ею в избытке. Отсюда вытекает острое противоречие между двумя целями – вхождения в постиндустриальный мир и обеспечения занятости населения.

Наложение и взаимоусиление проблем и противоречий, порожденных эффектом одновременности процессов модернизации, нацие-строительства и глобализации, превращают большинство стран периферии и полупериферий мира, живущих в иных «часовых поясах», чем ядерные страны промышленно развитого Запада, в экономических и политических аутсайдеров. Причин такой проблематичности несколько: под прессингом глобальной экономической рационализации растет неэффективность государства; усиливается всеобщая финансовая зависимость; резко сокращаются ресурсы для осуществления государственной социальной и экономической политики, препятствующей прогрессирующему социальному расслоению; усиливается воздействие навязываемых СМИ западных потребительских стандартов, недостижимых для населения большинства стран, но вызывающих «революцию растущих ожида ний», и др.

Важным фактором возрождения этнического национализма стало также окончание холодной войны. Сегодня уже очевидно, что геополитическое противостояние двух сверхдержав – США и СССР – определяло содержание многих конфликтов в странах третьего мира. С устранением этого глобального внешнеполитического фактора на первый план вышла этническая, составляющая конфликтов в государствах мировой периферии.

Известный политолог Д. Снайдер обращает внимание на еще одну зависимость: практически всегда рост массового национализма бывает обусловлен ростом демократии и расширением свободы слова и прессы. Незрелость и неэффективность институтов демократии, неизбежные на начальном этапе транзита, создают благоприятные предпосылки для подъема национализма.

По мнению Д. Снайдера, вероятность возникновения националистических конфликтов в результате демократизации особенно велика в тех случаях, когда элиты воспринимают быстрые политические перемены как угрозу собственному положению, когда расширение политического участия масс предшествует созданию институциональных структур гражданского общества и когда массовая политическая мобилизация осуществляется на основе дискриминации по этническим признакам. В свою очередь, к факторам, которые препятствуют возникновению этнических конфликтов, он относит политику элит, направленную на создание и укрепление либеральных институтов, а также формирование «гражданского национализма». Причем второй фактор способствует успеху демократических трансформаций даже при слабых либеральных институтах.

Некоторые современные исламские авторы, приверженцы идеологии панарабизма, представляющие группу ближневосточных стран, добывающих сырьевые ресурсы, также не принимают существующий миропорядок, который возник, по их мнению, в результате западной колонизации. Их негодование подпитывается несправедливым характером экономической глобализации и навязыванием западных культурных стандартов, в чем они видят угрозу для ислама и мусульманской культуры. «С точки зрения нынешних исламистов или фундаменталистов, неудачи и недостатки современных исламских стран вызваны тем, что последние переняли чуждые понятия и обычаи. Они отделились от истинного ислама и таким образом утратили свое былое величие». Поэтому они отрицают секулярное национальное государство и требуют вернуться к идее халифата – «исламского идеального государства». Отсюда рост политического влияния исламского фундаментализма, который тотально отвергает западную модель политического развития.

Новый мировой порядок и вызовы современного мира. Модели однополюсного и многополюсного мира.

Основой для создания нового мирового порядка – НМП явилось, конечно, крушение биполярного мира. С уходом главной проблемы прошлых 50 лет – недопущения ядерной войны – на первый план вышли другие проблемы:

– оптимизация экономики, обеспечение экономического роста и улучшения качества жизни. Цель – социально-политическая стабильность;

– снижение угрозы со стороны непредсказуемых диктаторов, обладающих большими ресурсами и мощной армией; сужение возможностей для террористических организаций. Цель – обеспечение безопасности в новых условиях;

– усиление управляемости большими социальными системами для недопущения крупных социо-техногенных катастроф типа чернобыльской аварии или знаменитой компьютерной проблемы-2000. Цель – справиться с проблемами развития.

Легко видеть, что для своего решения эти проблемы требуют консолидации усилий и создания механизма принятия решений, который бы не блокировал те или иные действия (как раньше нужно было блокировать любые действия, которые в перспективе могли привести к широкомасштабному ядерному конфликту), а позволяли бы эффективно совместно решать проблему. Таким образом, задача новых международных институтов – как делать. НМП представляет собой механизм принятия решений для разрешения глобальных проблем, с которыми сталкивается человечество.

Теоретически возможны три модели будущего мироустройства: однополярная, биполярная и многополярная . Все они имеют свои плюсы и минусы с точки зрения интересов России и задач сохранения стабильности мировой политической системы.

Пожалуй, можно согласиться с теми, кто считает биполярную модель мироустройства оптимальной для сохранения стабильности современною мира. Такую точку зрения еще в 70-е годы отстаивал американский политолог К. Уольтц. В своей работе «Теория международной политики» (1979 г.) он видел значение биполярности в том, что она минимизирует неопределенность, ибо число участников конфронтации в этой модели резко ограничено.

Схожей точки зрения придерживается известный русский ученый, декан исторического факультета Санкт-Петербургского университета профессор И.Я. Фроянов. Он считает, что «в условиях современного взаимопроницаемого мира наличие многих центров силы может привести к хаосу: раз много точек, много интересов; следовательно, много столкновений. Баланс сил, динамическое равновесие могут быть, только когда на весах две равновеликие чаши. И залог спокойствия планеты заключен в возвращении к двухполярному миру, где одна сторона уравновешивает другую».

Действительно, с точки зрения задачи сохранения и поддержания международной стабильности биполярная модель мирового устройства представляется наиболее приемлемой. Однако с точки зрения интересов России эта модель не выглядит столь привлекательной.

Ослабленная, разоренная псевдореформами, Россия сегодня просто не в состоянии стать вторым полюсом мировой структуры. Мы должны смотреть горькой правде в лицо: в современных условиях любая попытка играть по правилам сверхдержавы является полнейшей авантюрой. С одной стороны, у нас нет для этого сил. С другой – такая попытка была бы сейчас лишь на руку нашим геополитическим соперникам. Она позволила бы им – под новыми лозунгами – восстановить единый антироссийский фронт по образцу антисоветскою блока времен «холодной войны».

Впрочем, в последнее время все чаще на страницах серьезных научных политологических изданий появляются публикации, в которых прогнозируется скорое выдвижение на роль второго полюса еще одной объективно антизападной силы – Китая. Однако нам вряд ли стоит всерьез рассчитывать на то, что такая возможность ослабит давление Запада на Россию.

Во-первых, если Китай и станет реальным конкурентом западноевропейской цивилизации в глобальном масштабе, то случится это отнюдь не в самом близком будущем.

Во-вторых, при любом варианте развития ситуации Китай вряд ли сможет самостоятельно стать вторым полюсом нового биполярного мира. Не нужно забывать, что полноценная биполярная модель мироустройства, какой она была, начиная с середины XX века – это не просто раздел мира между противостоящими идеологическими и социально-политическими центрами. С геополитической точки зрения это еще и раздел мира между «морской» и «континентальной» державами. Но ведущей континентальной державой мира была и пока остается контролирующая Евразию Россия.

В-третьих, реальным противовесом геополитической диктатуре США и НАТО мог бы стать лишь долговременный стратегический союз между Россией и Китаем. Но в таком союзе – учитывая, что китайская экономика на подъеме, а российская развалена, китайская армия укрепляется, а наша гибнет, – нынешняя Россия вряд ли способна играть роль полноценного партнера.

Таким образом, с точки зрения интересов России биполярная модель будущего мироустройства представляется сегодня малоприемлемой. Да и с точки зрения современной расстановки мировых сил такая модель маловероятна.

Второй возможной моделью мироустройства является модель однополярного , или униполярного мира, что на практике означает глобальную американскую гегемонию.

В США под такой сценарий мирового развития уже давно подведена солидная научная база. Еще в 80-е годы американские ученые Р. Кохейн и Дж. Най разработали теорию «гегемонической стабильности». При этом под гегемонией Р. Кохейн понимал такой порядок международных отношений, когда одно государство (разумеется Соединенные Штаты) «является достаточно сильным, чтобы утверждать основные правила, регулирующие межгосударственные отношения, и обладает волей поступать таким образом».

Однако в то время на пути к вожделенной мировой гегемонии США стояли СССР и его союзники. Но после горбачевской перестройки мирового пространства в пользу США это препятствие было уничтожено. Такой подарок со стороны советской «пятой колонны», по-видимому, поначалу ошеломил американское руководство, и первое время оно еще не решалось открыто взять курс на достижение мировой гегемонии.

Ныне всякие церемонии отброшены в сторону. Соединенные Штаты стали откровенно проводить политику, направленную на формирование однополярного мира. «В основе нашей стратегии, – пишет министр обороны США Уильям Коэн в своем докладе президенту и конгрессу за 1997 год, – лежит неоспоримый факт, что, являясь глобальной державой с глобальными интересами, которые необходимо защищать, США должны продолжать активно участвовать во всех мировых делах через дипломатическую, экономическую и военную деятельность».

При этом высокопоставленные западные функционеры уже совершенно открыто пропагандируют неизбежность и благотворность такого сценария. Так, своеобразным манифестом, утверждающим претензии Запада во главе с США на господство над всем миром, является опубликованная на страницах журнала «Полис» статья координатора от США в Комитете НАТО по Восточной Европе и России Айры Страуса.

Фактически Страус развивает в области международных отношений пресловутый тезис Ф. Фукуямы о наступлении «конца истории» в связи с победой институтов и ценностей западного либерализма во всем мире. Страус утверждает – ни более, ни менее, – что «униполярность представляет собой конечную точку эволюции», а наступление эпохи однополярного мира просто «отмечено печатью неизбежности».

Американский автор настойчиво внушает читателям, что униполярный мир уже наступил, что абсолютно никакой разумной альтернативы господству Запада нет и не будет: единственная альтернатива – всеобщий хаос и глобальная дестабилизация. Анализируя отношение России к однополярному миру и возможные варианты ее поведения в будущем, он с сожалением констатирует, что во времена министерства «лучшего американца» Козырева Россия фактически признавала униполярность во главе с США, а вот в настоящее время все активнее выступает против. При этом г-н Страус совершенно уверен, что Россия все равно абсолютно ничего не сможет противопоставить однополярной модели мироустройства, так как «униполярная интеграция – основная реальность нового мирового порядка».

Однако самоуверенность американского чиновника носит все-таки напускной характер. Иначе он не обращался бы с увещеванием к представителям прозападно настроенной российской политической и интеллектуальной элиты. «Реакция против униполяризма находится в России еще на своих первоначальных этапах, – пишет Страус. – Она еще может оказаться обратимой, если умеренным россиянам удастся открыть Западу глаза на необходимость введения России в униполь». В переводе на обычный язык это означает: «умеренные россияне» должны убедить западных лидеров в том, что им необходимо обеспечить такие же стандарты жизни, как и «золотому миллиарду», и тогда они постараются подавить протесты остальных, «неумеренных» россиян, пока Запад будет переваривать огромное геополитическое наследство Российской Империи.

Каковы же причины этакого «униполярного зуда» американцев? Основным для США средством установления гегемонии является утверждение их военного присутствия по всему миру, в первую очередь – в ключевых геостратегических районах Европы и в Восточной Азии. Как отмечает известный специалист по геополитике, президент Русского Географического Общества профессор С.Б. Лавров, именно экономическое отставание США на фоне беспрецедентною экономического взлета Китая и новых индустриальных стран Восточной Азии, а также демографический взрыв в исламских государствах и все возрастающее неприятие западных ценностей остальным миром заставляет Запад, во главе США, делать ставку именно на военную силу, чтобы удержать мировое лидерство.

Униполярная модель, т.е. мировой диктат США и НАГО, является для России наиболее невыгодной из всех возможных сценариев мирового развития. Этот тезис вряд ли нужно детально обосновывать. С ним согласны все серьезные политические силы нашего общества. К чему ведет столь любимый американцами униполь, мы видим на примере Сербии и Ирака. Кстати, согласие в неприятии американской диктатуры, существующее среди современной политической элиты России, лишь отражает тенденции изменения отношения к США и Западу в нашем обществе.

Третьей возможной формой нового мирового порядка является многополюсная модель мироустройства. Именно к такой модели в настоящее время, по мнению многих специалистов, движется человечество. На это имеется целый ряд объективных причин. Как отмечает один из экспертов, «в основе современного полицентризма, идущего на смену геополитическому противостоянию Восток – Запад, лежит, прежде всего, распадение мира на соперничающие зоны внутренней экономической интеграции Европейский Союз, Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), зона «большой китайской экономики», Япония и группа стран АСЕАН».

В формировании многополярности участвуют не только экономические, но и другие факторы. Ведь, но сути каждая глобальная экономическая зона составляет также этноцивилизационную и культурную общность. Разрушение биполярной модели мироустройства вызвало, вопреки ожиданиям западных политиков, не стремление к единому центру, а как раз наоборот – активное возвращение к собственным цивилизационным корням. В последнее время по всему миру отчетливо проявляется тенденция к сближению государств, входящих в единые культурно-цивилизационные общности.

Многополярность становится реальностью современной мировой системы. Углубляется объединение Европы на основе Маастрихтского договора. Недавно на конференции в Анкаре была создана так называемая «исламская восьмерка» из числа ведущих стран исламской цивилизации. Усиливается интеграция государств АСЕАН, все больше стран Восточной Азии вовлекается в эту организацию.

Происходит усиление и отдельных государств – в основном таких, которые сами по себе есть целые цивилизации или их крупнейшие представители. Экономическими и политическими тяжеловесами становятся Китай и Индия: золотовалютные резервы первого превышают триллион долларов, вторая усиленно развивает сектор высоких технологий. Обе страны, открыто являющиеся ядерными державами, совершенствуют военно-морской флот. Согласно прогнозам Национального совета по разведке (научный центр правительства США), к 2025 году Пекин и Дели выйдут по своему экономическому развитию соответственно на второе и четвертое места на планете. Такие темпы роста знаменуют начало многополярной эпохи в мировой политике.

Все серьезнее заявляет о себе Бразилия. Словом, говорить о наступившей уже униполярности – значит выдавать желаемое за действительное.

Подчеркну еще раз – многополюсная модель мироустройства сегодня в наибольшей степени соответствует интересам России. Именно складывающаяся многополярность должна определять геополитическую стратегию нашего государства. Одни политологи называют такую оптимальную стратегию России «стратегией балансирующей равноудаленности», другие – «стратегией равноприближенности».

Впрочем, сути дела это не меняет. И та, и другая стратегии предполагают, что наилучшей политикой для России будет поддержание динамичного равновесия между основными центрами мировой силы. Только в таких условиях, при взаимном сдерживании этих центров силы, Россия получит возможности для достаточно большого внешнеполитического маневра.

Очевидно, что в нынешнем ослабленном состоянии Россия не может вступать в конфронтацию ни с одной из крупнейших мировых сил. Но в то же время мы ни в коем случае не должны попасть в одностороннюю зависимость от какой бы то ни было из них.

В отношениях с основными центрами силы нам следует перейти к прагматичной, спокойной и взвешенной политике балансирования между ними, сохраняя по возможности со всеми ровные, партнерские отношения. При этом необходимо четко разграничить сферы жизненно важных интересов и договорится о взаимном невмешательстве в эти сферы. Определить зоны взаимодействия по стратегическим вопросам, представляющим долгосрочный взаимный интерес.

В целом политика России должна быть нацелена на упрочение многополюсной структуры мира, на противодействие формированию однополярности, т.е. фактической диктатуры США и НАТО. Россия должна поддерживать стремление Германии, Франции, Японии и других стран освободиться из-под опеки США, стать самостоятельными центрами силы, контролирующими цивилизационно близкие регионы.

К сожалению, некоторые аналитики выступают против многополярности, полагая, что она несовместима со стабильностью мировой системы. Противники данной модели даже утверждают, что исторический опыт – начиная с 1815 года, когда утвердилась первая многополярная модель, – учит: «Многополярное балансирование с абсолютно неизбежной закономерностью результатировалось в мировые войны».

Думается, однако, что исторический опыт учит и другому. К мировым войнам привело не многополярное балансирование, а неумение и нежелание определенных сил играть по правилам. Сам по себе баланс сил является объективной, неотъемлемой характеристикой функционирования мировой политической системы. Еще Уинстон Черчилль справедливо отмечал, что баланс сил «не имеет никакого отношения к тем или иным правителям или государствам», что он есть «закон политики, а не простая целесообразность, диктуемая случайными обстоятельствами, симпатиями и антипатиями или иными подобными чувствами».

Кроме того, нельзя не учитывать, что в современных условиях мощным сдерживающим фактором для развязывания новой мировой войны является оружие массового уничтожения. Его наличие гарантирует неминуемую гибель самим поджигателям войны. Так что, несмотря на то, что многополярная модель в сравнении с биполярной, несомненно, усложняет задачу поддержания стабильности в мире, она ни в коем случае не ведет с неизбежностью к тотальной дестабилизации.

Таким образом, сравнение трех возможных моделей мироустройства приводит нас к следующим выводам.

1. Биполярная модель будущего мира хотя и является наилучшей с точки зрения поддержания стабильности, но пока маловероятна и не отвечает в современных условиях интересам России.

2. Однополярная модель, к сожалению, более вероятна, но она не только противоречит интересам России, но и не даст стабильности миру.

3. Многополярная модель в наибольшей степени отвечает интересам нашего государства, но усложняет задачу поддержания стабильности на планете.

Становление единого мира – Глобализация

Основой для формирования относительно единого центра силы в новом мировом порядке стали процессы глобализации, которая создает предпосылки для формирования некоторого аналога мирового правительства. Все становится взаимосвязанным.

Сформирован единый финансовый рынок на котором обращаются триллионы долларов. Рынки отдельных стран теснейшим образом связаны друг с другом, так что их самочувствие и тем самым прибыли на них теснейшим образом зависят друг от друга. Пример. Крупнейшие американские компании вложили большие деньги в бразильскую экономику. Поэтому кризисные процессы в бразильской экономике немедленно отражаются на курсе этих компаний, а значит – и на состоянии американского фондового рынка, а значит – и на самочувствии американской экономики. Но в современном мире политики и экономика тесно переплетены. Поэтому победа какого-нибудь видного бразильского политика, если она по каким-то причинам симптоматична, может быть воспринята как свидетельство будущей смены экономического курса бразильского правительства, что, в свою очередь, приведет к тем или иным новым процессам в бразильской экономике. Дальше смотри вышеописанную схему.

Таким образом, создана и единая политическая – еще не система, но уже некоторая сеть, в рамках которой различные политические системы теснейшим образом связаны друг с другом.

На сплочение политических структур влияет не только развитие глобальной экономики, но и новое понимание безопасности как глобальной, общей для всех проблемы. Возможность ядерного конфликта, экологические проблемы, международные преступные синдикаты, символом которых стали наркоторговля и международный терроризм – наиболее зримые приметы нового глобального измерения безопасности. Сегодня безопасность каждого человека в огромной степени зависит от тех процессов, которые происходят от него за тридевять земель.

Создано и единое информационное пространство. Его ведущими основами выступают, прежде всего, международные ежедневники и еженедельники, такие как Financial Times, International Herald Tribune, Economist, Time, Newsweek, New York Times, телекомпании CNN, BBC, информационные агентства Reuters, France Press, Associated Press. Общий язык этого единого информационного пространства – английский.

Создано и единое культурное пространство; МТV, Интернет, Голливуд – его символы; молодежь танцует под одинаковую музыку на дискотеках и Лос-Анджелеса, и Берлина, и Москвы, и Дели, и Шанхая. Кумиры одни, песни одни, плакаты на улицах – одни и те же. Массовая революция произвела культурную интернациональную революцию. Вслед за этим стремительно сближаются жизненные стереотипы, образ жизни, идеалы. Можно критиковать эти изменения как обессмысливающее смешение, но эти процессы развиваются очень интенсивно в одном направлении: формировании единого культурного пространства и сближение систем ценностей.

Таким образом, можно говорить о стремительно складывающемся едином человечестве. Символами этого взаимопроникновения и сближения можно считать быстро растущие масштабы международного туризма, смягчение норм при пересечении границ и международное гражданское общество в виде неправительственных международных организаций.

Литература

1. Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. – М., 2006.

2. Хасбулатов Р.И. Мировая экономика. – М.: ИНСАН, 2004.

3. Научно-популярный журнал «Экология и жизнь» №5 (22)"2001.

4. Le Figarau, janvierег 23, 1992.

5. Riсагdо Реtге11а – Le Моnde diplomatique, fevrier 2002, Раris.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Что это значит?

Глобализация - это усиливающаяся интеграция экономик и обществ во всем мире.

Это неизбежное явление в истории человечества, заключающееся в том, что мир в результате обмена товарами и продуктами, информацией, знаниями и культурными ценностями становится более взаимосвязанным. Однако за последние десятилетия темпы этой глобальной интеграции стали гораздо более высокими и впечатляющими благодаря беспрецедентным достижениям в таких сферах, как технологии, средства связи, наука, транспорт и промышленность.

Хотя глобализация ускоряет развитие человечества и является его следствием, она представляет собой непростой процесс, к которому нужно приспосабливаться и который создает серьезные проблемы и трудности. Такие быстрые темпы перемен могут принять угрожающий характер, и большинство стран пытаются их контролировать или управлять ими.

Почему это касается меня?

Глобализация стала причиной наиболее горячих споров последнего десятилетия.

Критикуя последствия глобализации, чаще всего люди ссылаются на экономическую интеграцию. Экономическая интеграция происходит тогда, когда страны смягчают такие ограничения, как тарифы на импорт, и делают свою экономику открытой для инвестиций и торговли с остальным миром. Критики глобализации отмечают, что неравенство в нынешней глобальной системе торговли негативно отражается на развивающихся странах в ущерб развитым странам.

Сторонники глобализации считают, что проведение политики открытой экономики в таких странах, как Вьетнам, Индия, Китай и Уганда, позволило в значительной степени сократить масштабы нищеты.

В ответ на это критики заявляют, что данный процесс привел к эксплуатации людей в развивающихся странах, серьезной дестабилизации и практически не принес пользы.

Для того, чтобы все страны могли получать выгоду от глобализации, международному сообществу следует продолжить работу по ликвидации диспропорций в международной торговле (сокращение субсидий фермерам и снижение торговых барьеров), которые отвечают интересам развитых стран, и созданию более справедливой системы.

Некоторым странам глобализация пошла на пользу:

• Китай. Реформы привели к невиданному снижению уровня нищеты. В период с 1978 по 1989 год численность сельских бедняков сократилось с 250 до 34 миллионов.
• Индия . За последние 20 лет уровень бедности снизился вдвое.
• Вьетнам. Результаты обследований самых бедных семей свидетельствуют о том, что в 90-е годы ХХ века свои жилищные условия улучшили 98% членов таких семей. Правительство провело обследование семей в начале процесса реформ и, вернувшись к этим же семьям через шесть лет, установило, что произошло значительное снижение уровня нищеты. У людей стало больше продуктов питания, их дети посещали среднюю школу. Одним из многочисленных факторов, повлиявших на успех реформ во Вьетнаме, стала либерализация торговли. За десять лет уровень нищеты в стране удалось сократить в два раза. Вследствие экономической интеграции выросли цены на продукцию неимущих фермеров: рис, рыбу, орехи кешью, а также увеличилось количество рабочих мест на фабриках по изготовлению обуви и одежды, где работа оплачивается гораздо лучше, чем другая работа во Вьетнаме.

Другим странам глобализация не помогла:

• Многие африканские страны не получили никакой выгоды от глобализации. Их экспорт по-прежнему сводится к ограниченному перечню основных видов сырья.
• Некоторые эксперты объясняют отставание этих стран неэффективностью проводимой политики, неразвитостью инфраструктуры, слабостью институтов и коррумпированностью органов власти.
• Другие эксперты считают, что некоторые страны не могут влиться в процесс глобального роста вследствие неблагоприятного географического положения и климатических условий. Так, страны, не имеющие выхода к морю, могут испытывать трудности с конкуренцией на глобальных рынках товаров промышленного производства и услуг.

В последние несколько лет в странах Европы и в США выражались протесты по поводу последствий глобализации. Однако согласно результатам обследования, недавно проведенного «Исследовательским центром Пью », во многих развивающихся странах имеет место весьма сильная поддержка различных аспектов интеграции, в особенности торговли и прямых инвестиций. В странах Африки к югу от Сахары 75% домашних хозяйств считают, что инвестиции многонациональных корпораций являются положительным моментом.

Только факты

История глобализации

Самая последняя волна глобализации , возникшая в 1980 году, была вызвана сочетанием достижений в технологиях транспорта и коммуникации, а также действиями крупных развивающихся стран, которые пытались привлечь иностранные инвестиции путем открытия своих экономик для международной торговли.

Фактически это была третья волна данного явления, начавшегося еще в 1870 году.

Первая волна глобализации длилась с 1870 года до начала Первой мировой войны. Стимулом в данном случае были достижения в транспортной сфере и снижение торговых барьеров. В результате расцвета мировой торговли доля экспорта в объеме мировых доходов удвоилась и составила 8%.

Это вызвало массовую миграцию людей в поисках лучшей работы. Около 10% мирового населения переехали в другие страны. 60 миллионов человек переместились из Европы в Северную Америку и другие части Нового Света. То же самое произошло в густонаселенных Китае и Индии, из которых люди выезжали в менее густонаселенные страны, такие как Шри-Ланка, Бирма, Таиланд, Филиппины и Вьетнам.

Окончание Первой мировой войны положило начало эре протекционизма. В торговле появились такие торговые барьеры, как тарифы. Мировой экономический рост приостановился, и доля экспорта в объеме мировых доходов упал до уровня 1870 года.

После Второй мировой войны наблюдалась вторая волна глобализации, которая продолжалась в период примерно с 1950 по 1980 год. В основном вторая волна проявилась в интеграции таких развитых стран, как страны Европы, Северной Америки и Японии, которые восстановили торговые отношения путем либерализации многосторонней торговли.
В течение этого периода произошел подъем в экономическом развитии стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития, что явилось одной из причин торгового бума. Однако развивающиеся страны в основном оказались вне этой интеграционной волны, т.к. они могли торговать лишь основными видами сырья.

Что делает международное сообщество?

Представитель Всемирного банка Дэвид Доллар сравнивает глобализацию со скоростным поездом, в который страны могут попасть только, если они «построят платформу». На самом деле построить платформу означает создать основу, обеспечивающую успешное функционирование страны. Она включает в себя имущественные права, верховенство закона, базовое образование и медико-санитарное обслуживание, надежную инфраструктуру (например, порты, дороги и таможенные службы) и т.д.

Международные организации, например Всемирный банк, агентства по оказания двусторонней помощи и неправительственные организации, сотрудничают с развивающимися странами в целях создания этой основы, чтобы они могли подготовиться к глобальной интеграции.

Если правительства не создадут такой основы и не обеспечат оказания элементарных услуг, бедняки не смогут воспользоваться преимуществами и останутся на обочине развития.
Также важно, чтобы правительство хорошо управляло страной. Если в стране коррумпированное и некомпетентное правительство, сторонние агентства вряд ли смогут изменить жизнь людей.

Что могу сделать я?

• Расширяйте свои знания о мире и о текущих событиях.
• Станьте участником движения добровольцев. Посетите сайты UN Volunteer или Idealist , где вы сможете получить информацию об имеющихся в мире возможностях волонтерской деятельности, направленной на содействие устойчивому развитию.

Если вы живете в развитой стране:

• Обратитесь в национальную волонтерскую службу вашей страны
• Или посетите сайты

Идет мощный процесс перестройки всего мирового порядка и растет необходимость нового подхода к осознанию совместной судьбы человечества. Процесс глобализации как он предстает в своей сегодняшней фазе сопровождается развитием новых социально-политических, экономических и идеологических тенденций. В течение последних десятилетий мировое сообщество переживает ряд стремительных и кардинальных изменений. Отдельные национальные рынки, несмотря на барьеры и ограничения, культурные и политические различия, начинают образовывать единый глобальный маркет. Этот процесс получил название глобализации.

Термин «глобализация» был впервые введен американским экономистом Т.Левиттой. Он обозначал явление слияния рынков, которое начало активно проявляться в начале 80-х годов XX века. Позже, японец Кеничи Оми, консультант Гарвардской школы бизнеса писал в своей книге «Мир без границ» (1990): "…экономический механизм некоторых стран стал бессмысленным, роли могущественных акторов на мировой сцене исполняются глобальными фирмами»(20, с.31).

Вкусы и предпочтения потребителей различных стран начали трансформироваться под влиянием ряда глобальных норм. Промышленность начала ориентироваться не только на европейский, американский или японский рынки. Ее объектом стал глобальный маркет. Достаточно вспомнить глобальные стратегии кока-колы, Сони, Макдональдса и многих других компаний, продукцию которых потребители многих стран рассматривают как свою, привычную.

Расширение рыночного механизма по планете началось после 2-й мировой войны. Снятие барьеров, препятствующих свободному перетоку товаров, услуг и капитала, сопровождалось быстрым развитием средств информации, коммуникации и передающих технологий, как новый пик научной и технологической революции.

Расширение рыночных механизмов практически во все страны мира, привело к качественному изменению роли государства в национальной экономике и появлению новых сверх-национальных образований, которые определяют развитие отдельных экономик, а также всей мировой экономики. Обнаружилось, что глобализация - это безудержный и очень сложный процесс, хотя иногда он выражается во вполне конкретных фактах, например, в снятии таможенных ограничений на ряд товаров. Мотивами его являются постоянный поиск сравнительных преимуществ в торговле, минимизация расходов в производстве товаров и услуг через перемещение средств производства в страны с более дешевой рабочей силой, или повышение интенсивности труда с помощью новых комбинаций разделения труда, когда целые страны предстают как отдельные департаменты транснациональной корпорации.

Глобализация – не линейный, но волновой процесс, имеющий много различных стадий. Он простирается от эпохи географических открытий до капиталистической колонизации мира, от кризиса 70-80 –х годов до краха социализма. Более точно, это уже вторая, после первой неудавшейся, попытка глобализации. Первая имела место в 1850-1910 гг. В тот золотой век не требовалось паспортов и виз, можно было инвестировать в любые страны и заниматься импортом практически из любых мест. Закончилось все это войнами, революциями, анархией, милитаризмом, Великой депрессией, обвалами на финансовых рынках и свертыванием мировой торговли. Правда, первый этап глобализации проходил, как правило, на фоне колонизации ряда стран. Но, похоже, что и нынешний этап глобализации не избежит повторения каких-то последствий. Хотя сегодняшний коллапс системы валютного паритета и кумулятивные долговые крахи 80-90-х гг. нашего столетия все-таки по своим негативным последствиям несравнимо мягче, чем в начале ХХ века.

Глобализация – как сложный процесс имеет множество форм и аспектов, наиболее важные их которых - это взаимоотношения между современными мультикорпорациями и национальными государствами.

Множество субъектов продвигают и воплощают этот процесс – международные организации МВФ, МБ, ВТО, региональные организации, транснациональные корпорации, инвестиционные фонды, страховые компании, большие города и отдельные финансово-мощные индивиды (Сорос, Гейтс). Все эти субъекты заинтересованы в устранении государственных барьеров и в проведении политики Всемирной Торговой Организации (ВТО). Явно заметное ослабление роли государственных институтов приводит к возвышению международных или глобальных институтов, берущих на себя функции защиты и охраны как внутреннего так и внешнего для каждой страны порядка, причем выступающих как единый консолидированный механизм. Более конкретные и тесно сотрудничающие с населением институты заменяются на более абстрактные, отдаленные от национальной специфики глобальные нормы, поддерживаемые функционирующими на частной основе судами или частными армиями.

Наиболее вовлечены в это процесс, конечно, США, стоящие за спиной этих многочисленных корпораций и негосударственных организаций. Но определенный интерес к глобализации есть и у различных этнических и национальных групп, дисперсно расселенных в разных государствах, игнорирующих национально-культурную специфику этих групп и провоцирующих таким образом их негативную реакцию на собственное государство.

И, конечно, в определенной степени катализатором идей глобализации является само государство, предавшее интересы своего народа и ставшее марионеткой в руках частных корпоративных сил.

Глобализацию можно рассматривать в 4-х важных аспектах: как экономическую, политическую, коммуникационную и культурно-моральную глобализацию. Здесь вкратце мы коснемся экономического аспекта, а остальные будут рассмотрены в соответствующих статьях.

Глобализация начиналась прежде всего как экономический процесс, как стремление к нахождению новых рынков сбыта и дешевой рабочей силы. Сегодня транснациональные корпорации создали разветвленные, опутывающие весь мир организационные сети, координирующие производство продукции и ее продажу. В этой экономической глобализации можно вычленить два плана: потоки товаров и продукции, которой торгуют разные страны, и финансовые потоки. Более значимой и большей по объему сегодня является глобализация инвестиционных рынков.

Последние данные говорят, что торговую глобализацию опережает финансовая: более быстрыми темпами осуществляется переток капиталов и инвестирование в глобальную экономику. Финансовые рынки оказались более открытыми, менее подверженными таможенным барьерам. Например, если переток через границы государств товаров и услуг возрос за последнее десятилетие в 2,5 раз и составил более 1200 миллиардов долл., то финансовые вложения из развитых стран Запада в экономику развивающихся стран выросли в 10 раз и составили более 250 миллардов долл. (19). Причем значительную долю этих вложений составляют капиталы частных граждан развитых стран, чье законодательство поощряет подобное инвестирование. Через электронные средства передачи капитала инвесторы интегрируются в глобальную экономическую систему.

Эти данные демонстрируют реальную озабоченность больших масс населения Запада в числе которых и немало пенсионеров, вложивших свои деньги в пенсионные фонды, в надежности и стабильности экономической ситуации в развивающихся странах и в гарантиях возвратности своих капиталов. Относительно, крупнейших банков, объемов их инвестирования и их тревог, говорить уже не приходится.

Таким образом одним из негативных аспектов глобализации оказывается распространение американской модели экономики на другие регионы. Спецификой этой модели является приоритет финансов перед производством и общественным распределением. Фактически частными банками США (а других там нет) осуществляется полный контроль над всеми деньгами населения и перемещением каких бы то ни было капиталов. Каждый доллар, заработанный в США, находится под контролем частного банковского агентства, которое вправе потребовать доказательства законности его получения. Надо заметить, что поскольку все деньги в США проходят через банки, которые естественно оставляют у себя их часть, то сами банки заинтересованы в высоких зарплатах населения, из которых порой до 30-40% вычитывается на налоги. Приватизация государственных финансов привела фактически к приватизации самого государства группой частных финансистов. Отсюда, кстати, вытекают и многие проблемы внешней политики США.

Такая модель глобализации, проводимая ориентированными на США корпорациями, подавляет национально ориентированную волю населения незападных стран, подвергая мощной критике и осмеянию в терминах трайбализма и эгоцентризма их культуру, традиции и ценности. В то же время ставится запрет на проведение подлинно демократической политики внутри этих стран, как не отвечающей интересам этих компаний.

Каков потенциальный результат продвижения глобальной конкуренции во все сферы жизни? Последствия продвижения неолиберальной политики могут быть описаны с помощью фрактала как самоподобия. Это свойство означает что каждая деталь контура фрактала воспроизводит ту же самую структуру или пропорцию в увеличенном или уменьшенном масштабе.

Если расмотреть распространяемые по всему миру условия производства как желанные с точки зрения неолиберальной глобализации, то мы найдем в них аналогию с понятием фрактала. Каждая шкала социально продуктивной аггрегации - фирма, город, округ, страна, макрорегион или глобальное экономическое сообщество встречается с сильным давлением в сторону превращения в изолированный продуктивный узел конкурентно противостоящий всему миру. Индивид против индивида, фирма против фирмы, город против города, страна против страны, одна экономическая зона против другой. В этом смысле каждый производительный узел появляется как самоподобная копия всех остальных.

Каждый из этих уровней агрегации, каждый продуктивный узел должен справляться с ограниченными ресурсами и подчиняться правилам конкурентного существования по отношению к остальному миру. Будут ли эти ограниченные ресурсы принесены рыночной конкуренцией или правительственным бюджетом, конечный результат тот же: непосредственная сфера действий каждого производительного узла должна устранять любое другое действие, кроме как выживания против всего мира, никаких других стратегий действий, кроме как капитуляции или включения к конкурентную игру.

Через конкуренцию распространяются технологии и продукты, осуществляется найм работников и она же ведет к возникновению современных форм рабства внутри международного разделения труда. Целые страны или народы становятся филиалами или департаментами корпораций, как это некогда было с Индией по отношению к Ост-Индской компании.

Вместе с экономическим и конкурентным давлением, описанным выше, каждый узел внутри этой фрактальной геометрии мировой экономики, построенной по неолиберальным схемам, должен принять как свое фундаментальное объяснение и как решающий критерий для организации работы в данной сфере экономическое, а не социальное логическое обоснование. Всюду и во всех социальных вопросах неолиберальная экономическая теория должна стать библией, причем каждого узла. Магнификация узла не устраняет самоподобия. Чем шире всеобъемлющая коммерциализация, тем глубже это экономическое логическое обоснование проникает в мышление граждан и - с подачи правительств - во все сферы общества, которые не так давно были относительно защищены. Социальная функция экономического логического обоснования общественной жизни, конечно, исключительно прагматична и реализуется по принципу самоосуществляющегося предсказания: "если все поверят, что это так, то так оно и будет".

Но почему каждый данный узел социального пространства (индивид, фирма, города, страны, региональные сообщества и т.д.) должны выживать в противостоящей конкуренции со всем остальным миром? Почему страны, города и народы не должны предпочесть солидарное преодоление трудностей общественного развития? На такие вопросы пропагандируемое экономическое логическое обоснование не только не отвечает, но и не позволяет ставить, не допуская даже выхода за пределы неолиберальной экономической практики. Существование изолированных узлов, лицом к лицу сталкивающихся со враждебным остальным миром, преподносится публике, в том числе, научной, как непреложная, данная от природы реальность. В конечном счете такая реальность и соответствует логике интенсивной эксплуатации, отнимающей у работников даже радость живого общения между собой. А экономико-логическое обоснование непреодолимости этого состояния ведет к примирению с ним и погружению в безнадежность отсутствия альтернативной реальности. Причем такое обоснование прививается населению вполне официально, в государственной печати и в государственном образовании.

Такова на сегодня роль правительств и институциональной политики незападных стран, вполне вписавшихся в контексте навязанной фрактальной геометрии. Понятно, что не у них может быть найден источник или мотивация для нового восприятия роли экономики. Но отказавшись от традиционной роли поддержки своего населения и кооптации социальных проектов, политики и правительства подвергаются большому риску. Все большее число людей понимают пагубность такого процесса экспансии примитивной доктрины, превращающей все население страны в продавцов чужого товара.

Член Европейской комиссии в Брюсселе Л.Британ пишет, что для того, чтобы удовлетворить потребности глобализации, незападные страны должны подвергнуться более широкой либерализации, чем прежде, но этот процесс также должен сопровождаться созданием более эффективной дисциплины, которая как следствие приведет к «уменьшению национальной суверенности»(5). Иными словами, агенты глобализации сами признают, что в контексте мировой экономики, как фрактальной геометрии капитала, упадок национальной суверенности соответствует не только усилению силы рынка. Увеличивается и мощь таких глобальных институтов, как ВТО, или Европейского сообщества, способных уже решать вопросы коммерческой политики без даже необходимых консультаций с Европейским парламентом или национальными правительствами или иными государственными институтами. Эти глобальные институты, несмотря на то, что они и не избирались населением, имеют силу для отмены национальных или региональных юридических постановлений, если те оказываются барьерами для либерализации, хотя эти региональные постановления могут исходить из важных локальных экологических, трудовых или социальных соображений. Но поскольку эти вопросы жизненно касаются местного населения, то игнорирование этих вопросов и при упадке государства, чревато опасностью. Именно этими обстоятельствами вызван рост национально ориентированных движений во всем мире. Это прекрасно понимают глобализаторы, почему вопрос дисциплины и усиления полицейских мер внутри государства становится актуальным. Можно подумать, что советскую дисциплину гигантской фабрики устанавливали именно глобализаторы первой волны.

Но, продолжает Британ, теперь уже в отношении населения европейских стран: "чем более прогрессирует процесс глобализации, более развивается европейская интеграция и растут и сливаются транснациональные интституты, тем более важно, чтобы электорат не чувствовал, что он обманут или лишен возможности влиять на принятие решений. Это требует более тонкого разделения труда между различными центрами силы и политическими институтами. Решения должны приниматься на наиболее подходящем уровне"(5, c.26). Другими словами, не только уменьшается влияние государственных институтов, но и уменьшается способность правительства входить в переговоры с социальными движениями и различными группами интересов внутри отдельной страны.

Конечно, люди могут чувствовать себя обманутыми, лишенными прав, и конечно возникает проблема легитимизации власти. Но здесь им преподносится неолиберальная концепция как естественный закон, примиряющий их с принятием жизни, как организованной вокруг непрерывной борьбы за выживание даже с собственным правительством и с воспроизводством дефицита солидарного общения. Это предполагает принятие социального дарвинизма как неотъемлемого условия человеческой жизни.

Фрактальность этого процесса в том что, приоритет капитала и его суверенности берется как первичное данное на любом уровне социальной агрегации и любом уровне политического администрирования, также как и приоритет конкурентности и важности аккумуляции капитала. Согласно этому алгоритму роль национальных парламентов уже не в разрешении социальных конфликтов и смягчении общественных отношений. Скорее в парламенте, в региональных или городских управах политики требуются для превращения этих территорий в производительные узлы глобальной фабрики. В этом смысле главная цель администраторов - это сделать страну, город, регион или соседство более конкурентноспособным, чем другие и, следовательно, более способным привлекать капитал. Передача полномочий на более низкие уровни иерархии не означает передачи части власти регионам, но имеет цель заставить людей более активно включиться в управление мировой капиталистической машиной на более локальном уровне, но на тех же сформулированных принципах.

Два важных элемента заслуживают упоминания по отношению к стратегиям государства по разрешению и возмещению девиантного поведения "социально исключенных". С одной стороны увеличивающаяся криминализация в последние два десятилетия, привела в таких странах как Великобритания и США к возникновению частных тюрем, функционирующих как бизнес и полностью включенных в сети глобальной экономики. Во-вторых, более недавний факт, это связь и поддержка негосударственных организаций такими институтами как ВТО, Всемирный банк, правительствами. Эти отношения похожи на те, которые приняло государство по отношению к профсоюзному движению в 30-е годы и которое открыло дорогу кейнсианской стратегии разрешения социального конфликта. Скрытыми целями этой поддержки могут быть создание почвы для смягчения неизбежного расширения социального конфликта, и, следовательно, вовлечение многих негосударственных организаций в политику посредничества между запросами людей, населяющих территории, и конкурентными нуждами локальных узлов.

Но неолиберальные стратегии глобальной интеграции не происходят в вакууме и множатся социальные силы, противостоящие им. В течение неолиберальных 1980-90-х годов эта борьба часто ставила барьеры силам глобализации и заставляла отступать. Главным оружием для усиления рыночной зависимости и вовлечения стран в мировую экономику был долг. Причем, как всем известно, мошеннически навязанный, благодаря коррупции правительства. Хотя многие страны часто восставали и требовали отмены или снижения долга. Но с тех пор характер социальных движений и борьба против неолиберализма эволюционировали. Хотя первоначально эти сражения были реактивны по природе и в основном защищали права и привилегии, которым угрожала неолиберальная политика. Но с течением времени начал формироваться новый оппозиционный альянс, выдвигающий новые политические и организационные лозунги.Это привело к формулированию новых требований, новых прав и новых платформ. Наблюдатель, наделенный исторической перспективой, увидит в продвижении неолиберальной перспективы в течение 20 лет не просто поражение оппозиционных сил, а подспудно совершавшийся процесс рекомпозиции радикальных требований и вызревания новых социальных субъектов; процесс который заставлял каждое движение не только искать альянса с другими, но также принимать борьбу других, как свою собственную, без необходимости подвергнуть требования другого движения проверке на идеологическую чистоту.

Через этот процесс социальной рекомпозиции против неолиберальной гегемонии пробивается новая философия освобождения. Пока трудно окончательно определить ключевые элементы этой новой платформы, но видно, что движения уходят от прежних односторонне радикальных формулировок. Например, вот какая трансформация идей сопровождала процесс взаимодействия между этими движениями. Было осознано, что сокращение бедности не оправдывает ради этой цели слепого разрушения окружающей среды - в понимании этого заслуга экологических движений; защита окружающей среды не оправдывает сокращения рабочих мест и безработицу среди тысяч рабочих - заслуга рабочего движения; защита рабочих мест не оправдывает производства оружия, инструмента для пыток и еще большего колическва тюрем - заслуга движения прав человека; защита процветания и благосостояния не оправдывает убийства коренных народов и уничтожения их культуры - заслуга движения коренных народов и т.д. Подобные трансформации лозунгов происходили всеми другими движениями. Большое разнообразие подчас противоречивых социальных движений ведет к формированию новых альянсов и помогает очерчивать новые политические платформы.

Таким образом, глобализация торговли и производства внесла расширение в сферу международных контактов и сблизила нужды и стремления большого количества людей во всем мире, что и проявилось в различного рода движениях, противостоящих процессам неолиберализации. Эти движения не только выросли в организованные и эффективные международные сети сопротивления неолиберальным стратегиям, но также инициировали социальный процесс рекомпозиции гражданского общества во всем мире на приоритетах, которые не совместимы с ценностями глобального капитала. Трансформация социальной структуры обществ ведет к новым размежеваниям как между странами, так и внутри стран. И та же самая благополучная Италия, откуда приезжают в Прагу люди протестовать против процесса глобализации, свидетельствует о том, что появилось новое интернет–поколение, новый контекст социальных противоречий, новое расслоение общества и новые проблемы, от которых начинают страдать и благополучные зарубежные страны. Общества разделяются сегодня на группы стран, которые активно продвигают этот процесс и на группы стран, которые никогда уже не станут самостоятельными.

В то же самое время, поскольку стратегии глобализации капитала увеличивают взаимозависимость различных народов всего мира и увеличивают тем самым их уязвимость, движения трансформируют свою практику и преодолевают различие между национальным и интернациональным, делая первое менее заметным, менее важным. Так как все больше государственных функций передается трансгосударственным институтам, то и борьба против этих институтов (ВТО, МБ, МВФ и д.р.) затушевывает различия между национальным и интернациональным.

Образцы этой новой волны международных оппозиционных неолиберализму организаций можно увидеть в их борьбе против ВТО и северо-американского торгового соглашения - НАФТА. Кампания движения против НАФТА обнаружила столько разнородных сил, пришедших к согласию, что вынудила официальную государственную бюрократию США в области труда впервые в истории дистанциироваться от поддержки американской внешней политики, проводящей идеи неолиберализма.

Другая интернациональная организация, которая сочетает более широкий интернационализм и преодолевает различие платформ, включая их в движение "за гуманность и против неолиберализма", создана запатистами, восставшими коренными жителями Мексики. Восстание запатистов в Мексике были спровоцировано попыткой правительства выставить на продажу земли, традиционно населяемые местным населением, аналогичное движение было в Бразилии по ре-апроприации земель. Можно также указать много других аналогичных движений против неолиберализма, радиально расходящихся от центральной для всех них темы – борьбы против ВТО, акции протеста против сессий которой проходят всюду, где бы в мире они не организовывались.

Методы организации таких движений очень важны. В последине два десятилетия акцент делался больше на горизонтальные организационные связи, чем на вертикальные, больше подчеркивалась необходимость прямого участия, чем делегирование полномочий, важнее был поиск консенсуса, чем принятие по правилу большинства. Эти практики западают глубоко в сознание участников этих процессов, обучая их тому, как поддерживать различные социальные движения. В этом смысле, например, вопрос о власти совершенно переопределяется запатистами. Вместо стремления к "взятию власти", участники борьбы концентрируются на "осуществлении власти" через процесс взаимного признания движений как различных фрагментов целого.

Иными словами, ставя по новому вопрос о прямой демократии, о поиске консенсуса, о горизонтальной организации, эта борьба формулирует заново вопрос о человеческой свободе.

Таким образом, мы видим, что та приватизация мировой политики, которая осуществляется неолиберализмом, т.е. проведение интересов частных финансово-мощных групп через политику государств, не может не насторожить все остальные народы планеты. Но наш анализ должен принять во внимание и другую сторону, не антагонистическую первой, а катализирующую ее. Рассмотрим ближе логику процесса аккумуляции капитала. Наша задача, в данном случае, не обстоятельный анализ банковской деятельности, а попытка демонстрации новых методологичеких подходов к анализу социальных явлений.

Литература

1.Amin, Samir (1996). What"s modern about the modern world-system?Review of International Political Economy , Volume 3, N. 2

2.De Angelis M. (1999).Globalisation, work and class. USA.

3.Bell, Peter F. and Harry Cleaver. 1982. Marx"s Crisis Theory as a Theory of Class Struggle. In, Research in Political Economy . Greenwich, CT: Jai Press.

4.Brecher, Jeremy & Tim Costello. 1994. Global village or global pillage: economic reconstruction from the bottom up . Boston: South End Press.

5.Brittan, Leon. 1997. "Globalisation" vs Sovereignty? The European Response. Speech, Rede Lecture, Cambridge University, 20th February 1997. (In http://europa.eu.int/)

6.Caffentzis, George. 1998. From Capitalist Crisis to Proletarian Slavery. An Introduction to Class Struggle in the U.S. 1973-1998. Jamaica Plain: Midnight Notes.

7.Chossudovsky, Michel. 1997. The Globalisation of Poverty . London: Zed Book.

8.Davis, Mike. 1992. City of Quartz . New York: Vintage Books.

9.De Angelis Massimo. 1995. Beyond the Technological and the Social Paradigms: A Political reading of Abstract Labour as the Substance of Value. In Capital and Class 57, Autumn.

11.Helleiner, Eric. 1995. Explaining the Globalisation of Financial Markets: Bringing States Back In. Review of International Political Economy (2)2: 315-41.

12.Federici, Silvia. 1992. The debt crisis, Africa and the New Enclosures. In Midnight Notes .

13.Foreman-Peck, James. 1983. A History of the World Economy . London: Harvester Wheatsheaf.

14.Giddens, Anthony. 1990. The consequences of Modernity. Polity Press.

15.Gordon, David. 1988. The Global Economy: New Edifice or Crumbling Foundations? In New Left Review , 168, March/April.

16.Harvey, David. 1989. The Condition of Postmodernity . Oxford, MA: Basil Blackwell.

17.Hirst Paul & Thompson Grahame 1996. Globalisation in Question. The International economy and the Possibilities of Governance. London: Polity Press.

18.Holloway, John. 1995. Global Capital and the National State. In Werner Bonefeld and John Holloway, Global Capital, National State and the Politics of Money . London: MacMillan.

19.Kavaljit S. The Globalization of Finance. London, 1988.

20.Kenichi Ohmae. 1990. The Borderless World. Power and Strategy in the Interlinked Economy. New York: Harper Business.

21.Nader, Ralph and Lori Wallach. 1996. GATT, NAFTA, and the Subversion of the Democratic Process. In, Jerry Mander and Edward Goldsmith (ed. by), The Case Against the Global Economy and For a Turn Towards the Local. San Francisco: Sierra Club Books.

22.Perelman, Michael. 1998. Classical Political Economy: Primitive Accumulation and the Social Division of Labour . Durham, NC: Duke University Press (forthcoming).

23.Piven, Frances Fox and Richard Cloward. 1972. Regulating the Poor: The Functions of Public Welfare . New York: Vintage.

24.Weiss, Linda. 1997. Globalisation and the Myth of the Powerless State. New Left Review . September/October.

25.Walton John & David Seddon (1994). Free Markets and Food Riots. The Politics of Global Adjustment . Oxford: Blackwell.

26.Waterman, Peter. 1998. Globalisation, Social Movements, and the New Internationalism . Washington, DC: Mansell.

3.Банки и бартер - комплементарность социальных категорий

Происходит чрезвычайная компрессия пространства и времени, усиливается интенсификация социальных отношений, увеличивается участие людей в едином трудовом процессе корпоративной эксплуатации. Дело идет к тотальной интеграции всего трудового процесса.

Каково социальное значение в этих процессах глобализации капитала?

Он оформляет человеческое поведение в соответствии со стратегией и логикой функционирования финансов или банковской деятельности. Не приходится сомневаться в том, что современная банковская система во многом повинна в экономических потрясениях. Гораздо сложней определить, какая именно из ее особенностей порождает такие отклонения. Можно допустить, что львиная доля колебаний является результатом изменений в уровне наличной денежной массы, который обеспечивается банком. Открытие такой банковской системы, которая бы не служила источником катастрофических отклонений от нормы и которая бы сама с наименьшей вероятностью порождала колебания, а с наибольшей -- предпринимала бы верные шаги в ответ на действия публики, является на сегодняшний день самой важной нерешенной экономической проблемой.

Рассмотрим в упрощенной форме деятельность банка. Банк дает деньги в ссуду, берет проценты и живет этим. Чем больше люди нуждаются в деньгах, тем лучше. Чем больше в обращении денег, тем больше остается банкам. Далее, банк выступает посредником и гарантом во всех экономических взаимоотношениях между самыми различными субъектами – индивидами, организациями, государствами. Все сделки, договора, переводы денег от одного субъекта к другому проходят через банковские операции, и чем больше таких сделок и договоров, тем больше операций выполняет банк и тем больше доходность банка. В принципе, банк заинтересован во-первых, в тотальном участии всего населения в денежном взаимообмене через банки и, во-вторых, в интенсификации этого обмена, увеличении кратности ежедневных операций. Как результат этих усилий происходит накопление банками огромных сумм, что влечет актуализацию третьей проблемы: поиск субъектов, нуждающихся в займах и кредитах или принудительное формирование таковых. Короче говоря, куда и как пустить деньги в рост.

Говоря проще, если в обществе какие-то взаимоотношения между людьми или организациями не опосредованы деньгами, то тем хуже для банка. Если подарки родителей детям или взаимные дары супругов не прошли через банк, то он потерял свои проценты. В идеале, каждый контакт между людьми, который не сопровождался подсчетом и переводом денег через банк, это утерянная банком возможность заработка. Но чем больше отношения между людьми опосредованы деньгами, тем лучше.

Но при этом, если банк является полностью частным учреждением, контролируемым обществом, то он может корректировать свой голый интерес, подчиняясь общим социальным законам и не желая терять репутацию у публики. Он склонен строить взаимоотношения партнерства, помогать общинам и проявлять иную социальную активность. Но как только банк поддержан государством, или стоит над государством, он теряет всякий интерес к населению, кроме одного пункта – взимания процентов. Что его мотивирует, так это короткие, быстротечные выгоды от банковских процентов, от стоимости ценных бумаг и т.д., с оглядкой на социополитические факторы.

Л. Мизес (1, с. 61) обобщил эти наблюдения в своей теории. В соответствии с ней, в условиях свободной банковской системы колебания денежной массы могут быть в значительной степени сокращены, хотя и не устранены полностью. При этом такая система частных коммерческих банков, не поддержанных государством, дает по сравнению с централизованной системой гораздо меньше простора для совершения манипуляций с деньгами.

Анализируя обстоятельства, сопутствовавшие возникновению большинства монополий в США, В. Смит (2) обнаруживает, что самые первые из них были порождены политическими факторами. Создание монополий было тесно связано с чрезвычайными ситуациями, в которых оказывались государственные финансы. Никаких экономических причин в пользу разрешения, либо запрещения свободного допуска в сферу эмиссионной деятельности в те годы не существовало, да и не могло существовать в принципе. Однако, однажды появившись на свет, монополии не торопились исчезать - они продержались вплоть до, да и после того момента, когда экономическая целесообразность их существования была наконец поставлена под сомнение. Вердикт, вынесенный в результате дискуссий о судьбе эмиссионного бизнеса, оказался в пользу единообразия и монополии, а не конкуренции. После этого превосходство централизованной системы над ее альтернативой превратилось в догму, никогда более не подвергавшуюся обсуждению, а выбор в ее пользу при создании всех последующих центральных банков уже не вызывал ни вопросов, ни комментариев.

Именно монополия эмиссионной деятельности послужила тем источником, из которого современные американские частные банки почерпнули свои важные функции и отличительные черты. Контроль за состоянием золотых резервов банковской системы, без сомнения, должен сопровождать эмиссионную монополию. Хранение значительной части банковских денежных резервов также связано с этим фактором: банкам, разумеется, удобно хранить свои неиспользуемые средства в центральном банке. Однако они могут с чистым сердцем доверить свои резервы одному-единственному внешнему институту только в том случае, когда они полностью убеждены, что этот институт сможет при любых обстоятельствах вернуть их, причем в форме, которая будет принята общественностью. Гарантией этого может служить лишь тот факт, что в случае необходимости банкноты этого института могут быть объявлены официальным средством платежа. И последнее, но отнюдь не менее важное, -- это то, что контроль над эмиссией банкнот дает центральному банку власть и над общей кредитной ситуацией.

Таким образом Федеральная резервная система США как объединение частных банков, превратившееся в Центральный банк, не является естественным порождением развития банковского бизнеса. Напротив, центральные банки насаждались извне волей государства. Именно этот факт стал причиной разительных отклонений в развитии общей структуры денег и кредита, которые проявились в условиях централизации, по сравнению с тем, что произошло бы при свободной системе в отсутствие государственного протекционизма.

Для подавляющего большинства вмешательство государства в банковскую сферу стало настолько неотъемлемой частью общепринятой системы, что предложения об отказе от него вызвало бы удивление. Одним из результатов такого отношения стало то, что банковская сфера отвоевала себе исключение из правил о неплатежеспособности, принятых в других областях бизнеса и гласящих, что за ликвидацию компании необходимо платить. Важно также заметить, что поскольку законы о банкротстве почти никогда не применялись с необходимой скрупулезностью в отношении банков, вряд ли можно утверждать, что практический опыт свидетельствует о неприменимости свободной конкуренции в банковской сфере (В.Смит).

Таким образом ключевое значение банка в его американском варианте в том, что он отделяет людей от их условий жизни. Он сокращает их права и возможности. Он огораживает их друг от друга, проводит разрознивание общин, отделяет людей всюду - от Индии, где Всемирный банк финансирует плотины, вызывающие тревогу миллионов крестьян, до Великобритании, где рабочие лишаются социальных выплат.

Он отделяет людей от своего же социального богатства, которое не кооптируется рынком. Во многих странах Юга – Малайзия, Индия, Китай - фермеры обкладываются денежным налогом, который вынуждает их вместо выращивания урожая, думать о том, как использовать часть земли для получения денег. Другой пример: во многих странах Юго-Востока, где разводят креветок ТНК создают огромные бассейны соленой воды и лишают пресной воды жителей, засолонивая их земли. В результате эти люди оставляют свои земли, становясь мигрантами, или организовывают сопротивление.

Конечно, процесс глобализации развивается не столь спонтанно. Правительства западных стран, прежде всего США и Англии, после 70-х годах в тесной связи с мощными корпоративными и финансовыми группами приложили немало сил для продвижения финансовой интеграции и дерегуляции, либерализации торговли и интернационализации продукции. Каждый их этих параметров глобализации вложил немало в фундаментальные параметры аккумуляции банковского капитала.

Глобализация расширяет сферу конкуренции, увеличивая давление на каждое национальное общество для подъема производительности и стандартов продукции, уменьшения затрат и др. А главное, она реализует мечту банка – осуществляет интенсификацию трудовой деятельности, которая превращается в мощные потоки денег, заливающих банковские счета. Это слепое продвижение конкуренции через континенты приносит угрозу местным культурам и локальным сетям производства и приводит к превращению в товар любого аспекта социальной жизни. Царь Мидас осуществил свою мечту. Все, к чему ни притронется его рука, ведомая глобализацией, превращается в золото.

Таким образом, с каждой копейки, которая вертится в обороте, банк имеет свои деньги. Прямой интерес банков в том, чтобы люди не имели более тесных и более дружественных отношений, которые могли бы затормозить денежные отношения. Взаимная бескорыстная помощь людей друг другу катастрофична для банка. А самое большое несчастье для банка - это бартер, которого банк боится больше всего на свете. Бартер делает ненужным деньги. Здесь под бартером мы понимаем взаимообмен товарами, дарами, взаимопомощь, не опосредованные банковскими расчетами. (Мы оставляем в стороне клиринговые расчеты, так как они немногим отличаются от обычных денежных взаимозачетов).

Казалось бы в наше время бартер уже не грозит банкам, однако опасность появилась там же, где банк снимал большие прибыли. В электронной коммуникации. Сегодня множество больших корпораций, пока тесно связанных с банками, предлагают свои частные валюты. Это электронные единицы, сравниваемые либо с долларом, либо с унцией золота, на которые пересчитываются покупки клиентов через интернет. Сегодня в США практически можно изъять из обращения доллары и никто может этого не заметить. Условные единицы как подлинное средство обмена между товарами обесценили деньги как товар.

Но пойдем дальше, тем более, что позволяют все технические возможности, и предположим, что вы заинтересованы в привлечении внимания людей к своим услугам и вы достаточно большая компания, чтобы обеспечить необходимое разнообразие товаров для жизни. Тогда на счетах своей компании вы вводите условные единицы, в которых подсчитывается приход и убыль, и все расходы, в том числе и зарплата, которая может оприходоваться товарами вашей фирмы и оплата клиентов и взаимоотношения с поставщиками, если они согласны вступить в заслуживающую доверия фирму - все может оцениваться в ваших собственных условных единицах, имеющих по отношению к доллару или золоту плавающий или стабильный курс. Далее, вы вводите на сайтах вашей фирмы безденежный обмен товарами и услугами для всех жителей земли со всеми своими субъективными оценками стоимостей товаров или своих услуг и вводите выравнивание стоимостей. В результате, каждый житель земли имеет какой-то счет на этом сайте, который либо позволяет, либо препятствует ему участвовать в дальнейшем обмене.

Конечно, вы становитесь злейшим врагом банка, который будет проводить через законодательные органы положения о незаконности таких операций. На чью сторону станет государство, будет ли оно защищать частные интересы, или общественные, зависит от сознательности и грамотности граждан. Конечно, неплохо если эта компания оказывает бартерную помощь населению и вместо оплаты налогов деньгами строит, например, здания, или отдает товарами.

Таким образом, всегда можно найти неантагонистический способ взаимодействия между оппозициями, питающими и катализирующими друг друга. А главное, это то, что обе оппозиции должны сосуществовать, не истребляя друг друга, и вопрос только в равновесии между ними, как равноправными институтами общества.

Литература

von Mises L. Geldwertstabilisierung und Konjunktuipolitik. Munic. 1948.

Cмит В. Федеральная резервная система. США.

Идет мощный процесс перестройки всего мирового порядка и растет необходимость нового подхода к осознанию совместной судьбы человечества. Процесс глобализации как он предстает в своей сегодняшней фазе сопровождается развитием новых социально-политических, экономических и идеологических тенденций. В течение последних десятилетий мировое сообщество переживает ряд стремительных и кардинальных изменений. Отдельные национальные рынки, несмотря на барьеры и ограничения, культурные и политические различия, начинают образовывать единый глобальный маркет. Этот процесс получил название глобализации.

Термин “глобализация” был впервые введен американским экономистом Т.Левиттой. Он обозначал явление слияния рынков, которое начало активно проявляться в начале 80-х годов XX века. Позже, японец Кеничи Оми, консультант Гарвардской школы бизнеса писал в своей книге “Мир без границ” (1990): “…экономический механизм некоторых стран стал бессмысленным, роли могущественных акторов на мировой сцене исполняются глобальными фирмами” (20, с.31).

Вкусы и предпочтения потребителей различных стран начали трансформироваться под влиянием ряда глобальных норм. Промышленность начала ориентироваться не только на европейский, американский или японский рынки. Ее объектом стал глобальный маркет. Достаточно вспомнить глобальные стратегии кока-колы, Сони, Макдональдса и многих других компаний, продукцию которых потребители многих стран рассматривают как свою, привычную.

Расширение рыночного механизма по планете началось после 2-й мировой войны. Снятие барьеров, препятствующих свободному перетоку товаров, услуг и капитала, сопровождалось быстрым развитием средств информации, коммуникации и передающих технологий, как новый пик научной и технологической революции.

Расширение рыночных механизмов практически во все страны мира, привело к качественному изменению роли государства в национальной экономике и появлению новых сверх-национальных образований, которые определяют развитие отдельных экономик, а также всей мировой экономики. Обнаружилось, что глобализация - это безудержный и очень сложный процесс, хотя иногда он выражается во вполне конкретных фактах, например, в снятии таможенных ограничений на ряд товаров. Мотивами его являются постоянный поиск сравнительных преимуществ в торговле, минимизация расходов в производстве товаров и услуг через перемещение средств производства в страны с более дешевой рабочей силой, или повышение интенсивности труда с помощью новых комбинаций разделения труда, когда целые страны предстают как отдельные департаменты транснациональной корпорации.

Глобализация - не линейный, но волновой процесс, имеющий много различных стадий. Он простирается от эпохи географических открытий до капиталистической колонизации мира, от кризиса 70–80-х годов до краха социализма. Более точно, это уже вторая, после первой неудавшейся, попытка глобализации. Первая имела место в 1850–1910 гг. В тот золотой век не требовалось паспортов и виз, можно было инвестировать в любые страны и заниматься импортом практически из любых мест. Закончилось все это войнами, революциями, анархией, милитаризмом, Великой депрессией, обвалами на финансовых рынках и свертыванием мировой торговли. Правда, первый этап глобализации проходил, как правило, на фоне колонизации ряда стран. Но, похоже, что и нынешний этап глобализации не избежит повторения каких-то последствий. Хотя сегодняшний коллапс системы валютного паритета и кумулятивные долговые крахи 80–90-х гг. нашего столетия все-таки по своим негативным последствиям несравнимо мягче, чем в начале ХХ века.

Глобализация - как сложный процесс имеет множество форм и аспектов, наиболее важные их которых - это взаимоотношения между современными мультикорпорациями и национальными государствами.

Множество субъектов продвигают и воплощают этот процесс - международные организации МВФ, МБ, ВТО, региональные организации, транснациональные корпорации, инвестиционные фонды, страховые компании, большие города и отдельные финансово-мощные индивиды (Сорос, Гейтс). Все эти субъекты заинтересованы в устранении государственных барьеров и в проведении политики Всемирной Торговой Организации (ВТО). Явно заметное ослабление роли государственных институтов приводит к возвышению международных или глобальных институтов, берущих на себя функции защиты и охраны как внутреннего так и внешнего для каждой страны порядка, причем выступающих как единый консолидированный механизм. Более конкретные и тесно сотрудничающие с населением институты заменяются на более абстрактные, отдаленные от национальной специфики глобальные нормы, поддерживаемые функционирующими на частной основе судами или частными армиями.

Наиболее вовлечены в это процесс, конечно, США, стоящие за спиной этих многочисленных корпораций и негосударственных организаций. Но определенный интерес к глобализации есть и у различных этнических и национальных групп, дисперсно расселенных в разных государствах, игнорирующих национально-культурную специфику этих групп и провоцирующих таким образом их негативную реакцию на собственное государство.

И, конечно, в определенной степени катализатором идей глобализации является само государство, предавшее интересы своего народа и ставшее марионеткой в руках частных корпоративных сил.

Глобализацию можно рассматривать в 4-х важных аспектах: как экономическую, политическую, коммуникационную и культурно-моральную глобализацию. Здесь вкратце мы коснемся экономического аспекта, а остальные будут рассмотрены в соответствующих статьях.

Глобализация начиналась прежде всего как экономический процесс, как стремление к нахождению новых рынков сбыта и дешевой рабочей силы. Сегодня транснациональные корпорации создали разветвленные, опутывающие весь мир организационные сети, координирующие производство продукции и ее продажу. В этой экономической глобализации можно вычленить два плана: потоки товаров и продукции, которой торгуют разные страны, и финансовые потоки. Более значимой и большей по объему сегодня является глобализация инвестиционных рынков.

Последние данные говорят, что торговую глобализацию опережает финансовая: более быстрыми темпами осуществляется переток капиталов и инвестирование в глобальную экономику. Финансовые рынки оказались более открытыми, менее подверженными таможенным барьерам. Например, если переток через границы государств товаров и услуг возрос за последнее десятилетие в 2,5 раз и составил более 1200 миллиардов долл., то финансовые вложения из развитых стран Запада в экономику развивающихся стран выросли в 10 раз и составили более 250 миллардов долл. (19). Причем значительную долю этих вложений составляют капиталы частных граждан развитых стран, чье законодательство поощряет подобное инвестирование. Через электронные средства передачи капитала инвесторы интегрируются в глобальную экономическую систему.

Эти данные демонстрируют реальную озабоченность больших масс населения Запада в числе которых и немало пенсионеров, вложивших свои деньги в пенсионные фонды, в надежности и стабильности экономической ситуации в развивающихся странах и в гарантиях возвратности своих капиталов. Относительно, крупнейших банков, объемов их инвестирования и их тревог, говорить уже не приходится.

Таким образом одним из негативных аспектов глобализации оказывается распространение американской модели экономики на другие регионы. Спецификой этой модели является приоритет финансов перед производством и общественным распределением. Фактически частными банками США (а других там нет) осуществляется полный контроль над всеми деньгами населения и перемещением каких бы то ни было капиталов. Каждый доллар, заработанный в США, находится под контролем частного банковского агентства, которое вправе потребовать доказательства законности его получения. Надо заметить, что поскольку все деньги в США проходят через банки, которые естественно оставляют у себя их часть, то сами банки заинтересованы в высоких зарплатах населения, из которых порой до 30–40% вычитывается на налоги. Приватизация государственных финансов привела фактически к приватизации самого государства группой частных финансистов. Отсюда, кстати, вытекают и многие проблемы внешней политики США.

Такая модель глобализации, проводимая ориентированными на США корпорациями, подавляет национально ориентированную волю населения незападных стран, подвергая мощной критике и осмеянию в терминах трайбализма и эгоцентризма их культуру, традиции и ценности. В то же время ставится запрет на проведение подлинно демократической политики внутри этих стран, как не отвечающей интересам этих компаний.

Каков потенциальный результат продвижения глобальной конкуренции во все сферы жизни? Последствия продвижения неолиберальной политики могут быть описаны с помощью фрактала как самоподобия. Это свойство означает что каждая деталь контура фрактала воспроизводит ту же самую структуру или пропорцию в увеличенном или уменьшенном масштабе.

Если расмотреть распространяемые по всему миру условия производства как желанные с точки зрения неолиберальной глобализации, то мы найдем в них аналогию с понятием фрактала. Каждая шкала социально продуктивной аггрегации - фирма, город, округ, страна, макрорегион или глобальное экономическое сообщество встречается с сильным давлением в сторону превращения в изолированный продуктивный узел конкурентно противостоящий всему миру. Индивид против индивида, фирма против фирмы, город против города, страна против страны, одна экономическая зона против другой. В этом смысле каждый производительный узел появляется как самоподобная копия всех остальных.

Каждый из этих уровней агрегации, каждый продуктивный узел должен справляться с ограниченными ресурсами и подчиняться правилам конкурентного существования по отношению к остальному миру. Будут ли эти ограниченные ресурсы принесены рыночной конкуренцией или правительственным бюджетом, конечный результат тот же: непосредственная сфера действий каждого производительного узла должна устранять любое другое действие, кроме как выживания против всего мира, никаких других стратегий действий, кроме как капитуляции или включения к конкурентную игру.

Через конкуренцию распространяются технологии и продукты, осуществляется найм работников и она же ведет к возникновению современных форм рабства внутри международного разделения труда. Целые страны или народы становятся филиалами или департаментами корпораций, как это некогда было с Индией по отношению к Ост-Индской компании.

Вместе с экономическим и конкурентным давлением, описанным выше, каждый узел внутри этой фрактальной геометрии мировой экономики, построенной по неолиберальным схемам, должен принять как свое фундаментальное объяснение и как решающий критерий для организации работы в данной сфере экономическое, а не социальное логическое обоснование. Всюду и во всех социальных вопросах неолиберальная экономическая теория должна стать библией, причем каждого узла. Магнификация узла не устраняет самоподобия. Чем шире всеобъемлющая коммерциализация, тем глубже это экономическое логическое обоснование проникает в мышление граждан и - с подачи правительств - во все сферы общества, которые не так давно были относительно защищены. Социальная функция экономического логического обоснования общественной жизни, конечно, исключительно прагматична и реализуется по принципу самоосуществляющегося предсказания: “если все поверят, что это так, то так оно и будет”.

Но почему каждый данный узел социального пространства (индивид, фирма, города, страны, региональные сообщества и т.д.) должны выживать в противостоящей конкуренции со всем остальным миром? Почему страны, города и народы не должны предпочесть солидарное преодоление трудностей общественного развития? На такие вопросы пропагандируемое экономическое логическое обоснование не только не отвечает, но и не позволяет ставить, не допуская даже выхода за пределы неолиберальной экономической практики. Существование изолированных узлов, лицом к лицу сталкивающихся со враждебным остальным миром, преподносится публике, в том числе, научной, как непреложная, данная от природы реальность. В конечном счете такая реальность и соответствует логике интенсивной эксплуатации, отнимающей у работников даже радость живого общения между собой. А экономико-логическое обоснование непреодолимости этого состояния ведет к примирению с ним и погружению в безнадежность отсутствия альтернативной реальности. Причем такое обоснование прививается населению вполне официально, в государственной печати и в государственном образовании.

Такова на сегодня роль правительств и институциональной политики незападных стран, вполне вписавшихся в контексте навязанной фрактальной геометрии. Понятно, что не у них может быть найден источник или мотивация для нового восприятия роли экономики. Но отказавшись от традиционной роли поддержки своего населения и кооптации социальных проектов, политики и правительства подвергаются большому риску. Все большее число людей понимают пагубность такого процесса экспансии примитивной доктрины, превращающей все население страны в продавцов чужого товара.

Член Европейской комиссии в Брюсселе Л.Британ пишет, что для того, чтобы удовлетворить потребности глобализации, незападные страны должны подвергнуться более широкой либерализации, чем прежде, но этот процесс также должен сопровождаться созданием более эффективной дисциплины, которая как следствие приведет к “уменьшению национальной суверенности” (5). Иными словами, агенты глобализации сами признают, что в контексте мировой экономики, как фрактальной геометрии капитала, упадок национальной суверенности соответствует не только усилению силы рынка. Увеличивается и мощь таких глобальных институтов, как ВТО, или Европейского сообщества, способных уже решать вопросы коммерческой политики без даже необходимых консультаций с Европейским парламентом или национальными правительствами или иными государственными институтами. Эти глобальные институты, несмотря на то, что они и не избирались населением, имеют силу для отмены национальных или региональных юридических постановлений, если те оказываются барьерами для либерализации, хотя эти региональные постановления могут исходить из важных локальных экологических, трудовых или социальных соображений. Но поскольку эти вопросы жизненно касаются местного населения, то игнорирование этих вопросов и при упадке государства, чревато опасностью. Именно этими обстоятельствами вызван рост национально ориентированных движений во всем мире. Это прекрасно понимают глобализаторы, почему вопрос дисциплины и усиления полицейских мер внутри государства становится актуальным. Можно подумать, что советскую дисциплину гигантской фабрики устанавливали именно глобализаторы первой волны.

Но, продолжает Британ, теперь уже в отношении населения европейских стран: “чем более прогрессирует процесс глобализации, более развивается европейская интеграция и растут и сливаются транснациональные интституты, тем более важно, чтобы электорат не чувствовал, что он обманут или лишен возможности влиять на принятие решений. Это требует более тонкого разделения труда между различными центрами силы и политическими институтами. Решения должны приниматься на наиболее подходящем уровне” (5, c.26). Другими словами, не только уменьшается влияние государственных институтов, но и уменьшается способность правительства входить в переговоры с социальными движениями и различными группами интересов внутри отдельной страны.

Конечно, люди могут чувствовать себя обманутыми, лишенными прав, и конечно возникает проблема легитимизации власти. Но здесь им преподносится неолиберальная концепция как естественный закон, примиряющий их с принятием жизни, как организованной вокруг непрерывной борьбы за выживание даже с собственным правительством и с воспроизводством дефицита солидарного общения. Это предполагает принятие социального дарвинизма как неотъемлемого условия человеческой жизни.

Фрактальность этого процесса в том что, приоритет капитала и его суверенности берется как первичное данное на любом уровне социальной агрегации и любом уровне политического администрирования, также как и приоритет конкурентности и важности аккумуляции капитала. Согласно этому алгоритму роль национальных парламентов уже не в разрешении социальных конфликтов и смягчении общественных отношений. Скорее в парламенте, в региональных или городских управах политики требуются для превращения этих территорий в производительные узлы глобальной фабрики. В этом смысле главная цель администраторов - это сделать страну, город, регион или соседство более конкурентноспособным, чем другие и, следовательно, более способным привлекать капитал. Передача полномочий на более низкие уровни иерархии не означает передачи части власти регионам, но имеет цель заставить людей более активно включиться в управление мировой капиталистической машиной на более локальном уровне, но на тех же сформулированных принципах.

Два важных элемента заслуживают упоминания по отношению к стратегиям государства по разрешению и возмещению девиантного поведения “социально исключенных”. С одной стороны увеличивающаяся криминализация в последние два десятилетия, привела в таких странах как Великобритания и США к возникновению частных тюрем, функционирующих как бизнес и полностью включенных в сети глобальной экономики. Во-вторых, более недавний факт, это связь и поддержка негосударственных организаций такими институтами как ВТО, Всемирный банк, правительствами. Эти отношения похожи на те, которые приняло государство по отношению к профсоюзному движению в 30-е годы и которое открыло дорогу кейнсианской стратегии разрешения социального конфликта. Скрытыми целями этой поддержки могут быть создание почвы для смягчения неизбежного расширения социального конфликта, и, следовательно, вовлечение многих негосударственных организаций в политику посредничества между запросами людей, населяющих территории, и конкурентными нуждами локальных узлов.

Но неолиберальные стратегии глобальной интеграции не происходят в вакууме и множатся социальные силы, противостоящие им. В течение неолиберальных 1980–90-х годов эта борьба часто ставила барьеры силам глобализации и заставляла отступать. Главным оружием для усиления рыночной зависимости и вовлечения стран в мировую экономику был долг. Причем, как всем известно, мошеннически навязанный, благодаря коррупции правительства. Хотя многие страны часто восставали и требовали отмены или снижения долга. Но с тех пор характер социальных движений и борьба против неолиберализма эволюционировали. Хотя первоначально эти сражения были реактивны по природе и в основном защищали права и привилегии, которым угрожала неолиберальная политика. Но с течением времени начал формироваться новый оппозиционный альянс, выдвигающий новые политические и организационные лозунги.Это привело к формулированию новых требований, новых прав и новых платформ. Наблюдатель, наделенный исторической перспективой, увидит в продвижении неолиберальной перспективы в течение 20 лет не просто поражение оппозиционных сил, а подспудно совершавшийся процесс рекомпозиции радикальных требований и вызревания новых социальных субъектов; процесс который заставлял каждое движение не только искать альянса с другими, но также принимать борьбу других, как свою собственную, без необходимости подвергнуть требования другого движения проверке на идеологическую чистоту.

Через этот процесс социальной рекомпозиции против неолиберальной гегемонии пробивается новая философия освобождения. Пока трудно окончательно определить ключевые элементы этой новой платформы, но видно, что движения уходят от прежних односторонне радикальных формулировок. Например, вот какая трансформация идей сопровождала процесс взаимодействия между этими движениями. Было осознано, что сокращение бедности не оправдывает ради этой цели слепого разрушения окружающей среды - в понимании этого заслуга экологических движений; защита окружающей среды не оправдывает сокращения рабочих мест и безработицу среди тысяч рабочих - заслуга рабочего движения; защита рабочих мест не оправдывает производства оружия, инструмента для пыток и еще большего колическва тюрем - заслуга движения прав человека; защита процветания и благосостояния не оправдывает убийства коренных народов и уничтожения их культуры - заслуга движения коренных народов и т.д. Подобные трансформации лозунгов происходили всеми другими движениями. Большое разнообразие подчас противоречивых социальных движений ведет к формированию новых альянсов и помогает очерчивать новые политические платформы.

Таким образом, глобализация торговли и производства внесла расширение в сферу международных контактов и сблизила нужды и стремления большого количества людей во всем мире, что и проявилось в различного рода движениях, противостоящих процессам неолиберализации. Эти движения не только выросли в организованные и эффективные международные сети сопротивления неолиберальным стратегиям, но также инициировали социальный процесс рекомпозиции гражданского общества во всем мире на приоритетах, которые не совместимы с ценностями глобального капитала. Трансформация социальной структуры обществ ведет к новым размежеваниям как между странами, так и внутри стран. И та же самая благополучная Италия, откуда приезжают в Прагу люди протестовать против процесса глобализации, свидетельствует о том, что появилось новое интернет-поколение, новый контекст социальных противоречий, новое расслоение общества и новые проблемы, от которых начинают страдать и благополучные зарубежные страны. Общества разделяются сегодня на группы стран, которые активно продвигают этот процесс и на группы стран, которые никогда уже не станут самостоятельными.

В то же самое время, поскольку стратегии глобализации капитала увеличивают взаимозависимость различных народов всего мира и увеличивают тем самым их уязвимость, движения трансформируют свою практику и преодолевают различие между национальным и интернациональным, делая первое менее заметным, менее важным. Так как все больше государственных функций передается трансгосударственным институтам, то и борьба против этих институтов (ВТО, МБ, МВФ и д.р.) затушевывает различия между национальным и интернациональным.

Образцы этой новой волны международных оппозиционных неолиберализму организаций можно увидеть в их борьбе против ВТО и северо-американского торгового соглашения - НАФТА. Кампания движения против НАФТА обнаружила столько разнородных сил, пришедших к согласию, что вынудила официальную государственную бюрократию США в области труда впервые в истории дистанциироваться от поддержки американской внешней политики, проводящей идеи неолиберализма.

Другая интернациональная организация, которая сочетает более широкий интернационализм и преодолевает различие платформ, включая их в движение “за гуманность и против неолиберализма”, создана запатистами, восставшими коренными жителями Мексики. Восстание запатистов в Мексике были спровоцировано попыткой правительства выставить на продажу земли, традиционно населяемые местным населением, аналогичное движение было в Бразилии по ре-апроприации земель. Можно также указать много других аналогичных движений против неолиберализма, радиально расходящихся от центральной для всех них темы - борьбы против ВТО, акции протеста против сессий которой проходят всюду, где бы в мире они не организовывались.

Методы организации таких движений очень важны. В последине два десятилетия акцент делался больше на горизонтальные организационные связи, чем на вертикальные, больше подчеркивалась необходимость прямого участия, чем делегирование полномочий, важнее был поиск консенсуса, чем принятие по правилу большинства. Эти практики западают глубоко в сознание участников этих процессов, обучая их тому, как поддерживать различные социальные движения. В этом смысле, например, вопрос о власти совершенно переопределяется запатистами. Вместо стремления к “взятию власти”, участники борьбы концентрируются на “осуществлении власти” через процесс взаимного признания движений как различных фрагментов целого.

Иными словами, ставя по новому вопрос о прямой демократии, о поиске консенсуса, о горизонтальной организации, эта борьба формулирует заново вопрос о человеческой свободе.

Таким образом, мы видим, что та приватизация мировой политики, которая осуществляется неолиберализмом, т.е. проведение интересов частных финансово-мощных групп через политику государств, не может не насторожить все остальные народы планеты. Но наш анализ должен принять во внимание и другую сторону, не антагонистическую первой, а катализирующую ее. Рассмотрим ближе логику процесса аккумуляции капитала. Наша задача, в данном случае, не обстоятельный анализ банковской деятельности, а попытка демонстрации новых методологичеких подходов к анализу социальных явлений.

Литература

1. Amin, Samir (1996). What’s modern about the modern world-system? , Volume 3, N. 2
2. De Angelis M. (1999).Globalisation, work and class. USA.
3. Bell, Peter F. and Harry Cleaver. 1982. Marx’s Crisis Theory as a Theory of Class Struggle. In, Research in Political Economy . Greenwich, CT: Jai Press.
4. Brecher, Jeremy & Tim Costello. 1994. Global village or global pillage: economic reconstruction from the bottom up . Boston: South End Press.
5. Brittan, Leon. 1997. “Globalisation” vs Sovereignty? The European Response. Speech, Rede Lecture, Cambridge University, 20th February 1997. (In http://europa.eu.int/)
6. Caffentzis, George. 1998. From Capitalist Crisis to Proletarian Slavery. An Introduction to Class Struggle in the U.S. 1973–1998. Jamaica Plain: Midnight Notes.
7. Chossudovsky, Michel. 1997. The Globalisation of Poverty . London:
   Zed Book.
8. Davis, Mike. 1992. City of Quartz . New York: Vintage Books.
9. De Angelis Massimo. 1995. Beyond the Technological and the Social Paradigms: A Political reading of Abstract Labour as the Substance of Value. In Capital and Class 57, Autumn.
10. Guy de Jonquieres. 1998. Network Guerrillas. In Financial Times , 30 April 1998.
11. Helleiner, Eric. 1995. Explaining the Globalisation of Financial Markets: Bringing States Back In. Review of International Political Economy (2)2: 315–41.
12. Federici, Silvia. 1992. The debt crisis, Africa and the New Enclosures.
    In Midnight Notes .
13. Foreman-Peck, James. 1983. A History of the World Economy . London: Harvester Wheatsheaf.
14. Giddens, Anthony. 1990. The consequences of Modernity. Polity Press.
15. Gordon, David. 1988. The Global Economy: New Edifice or Crumbling Foundations? In New Left Review , 168, March/April.
16. Harvey, David. 1989. The Condition of Postmodernity . Oxford, MA:
    Basil Blackwell.
17. Hirst Paul & Thompson Grahame 1996. Globalisation in Question. The International economy and the Possibilities of Governance. London: Polity Press.
18. Holloway, John. 1995. Global Capital and the National State. In Werner Bonefeld and John Holloway, Global Capital, National State and the Politics of Money . London: MacMillan.
19. Kavaljit S. The Globalization of Finance. London, 1988.
20. Kenichi Ohmae. 1990. The Borderless World. Power and Strategy in the Interlinked Economy. New York: Harper Business.
21. Nader, Ralph and Lori Wallach. 1996. GATT, NAFTA, and the Subversion of the Democratic Process. In, Jerry Mander and Edward Goldsmith (ed. by), The Case Against the Global Economy and For a Turn Towards the Local. San Francisco: Sierra Club Books.
22. Perelman, Michael. 1998. Classical Political Economy: Primitive Accumulation and the Social Division of Labour . Durham, NC: Duke University Press (forthcoming).
23. Piven, Frances Fox and Richard Cloward. 1972. Regulating the Poor: The Functions of Public Welfare . New York: Vintage.
24. Weiss, Linda. 1997. Globalisation and the Myth of the Powerless State. New Left Review . September/October.
25. Walton John & David Seddon (1994). Free Markets and Food Riots. The Politics of Global Adjustment . Oxford: Blackwell.
26. Waterman, Peter. 1998. Globalisation, Social Movements, and the New Internationalism . Washington, DC: Mansell.

власть концепция глобализация

В наши дни слово ""глобализация"" стала неотъемлемой частью словаря современного человека. Сам по себе термин "глобализация" является чрезвычайно размытым и неконкретным, суть его воспринимается, в основном, из контекста, в котором это слово употребляется. Это приводит к тому, что и каждый произносящий это слово и каждый ему внимающий свободны в трактовке этого явления в широком диапазоне своих собственных субъективных представлений и сложившихся общественных стереотипов. Проанализировав же наиболее часто встречающийся контекст, мы даем следующее определение глобализации. Это процесс интеграции народов и государств в единую мировую систему, цивилизацию или пространство, функционирующее на основе международной стандартизации и унификации поведения всех его субъектов. Как правило, с процессами глобализации связывают расширение международных обменов, культурных контактов, развитие телекоммуникаций и восприятие нашей планеты как общего дома, о котором мы сообща должны заботиться. С этой точки зрения глобализация предстает привлекательным процессом, сулящим народам взаимную выгоду и пользу.

Однако, есть в процессе глобализации и другие смыслы, которые характеризуют его как процесс экономический. В итоге критерии узко трактуемой экономической деятельности и соответствующего поведения неизбежно определяют отношение к окружающей среде, технике, праву, политике и культуре в глобальной мировой системе. в качестве основного принципа, организующего прогресс человечества, мировая экономическая система рассматривает экономический рост. Это приводит к доминированию факторов экономического роста над факторами, обеспечивающими качество жизни реальных людей. Вследствие этого нещадное истощение природных ресурсов оказывается более значимым социальным действом, в большей мере способствующим экономическому росту, чем, например, сохранение и восстановление экосистемы.

Выделяются три основных подхода к проблеме глобализации - революционный, эволюционный и скептический подход.

Рассматриваются основные черты глобализации: усиление миррового неравенства, исключение целых обществ из процесса глобальной модернизации увеличивает риск этнонациональных конфликтов, терроризма, вооруженных конфликтов, перенесение развитыми странами загрязняющих веществ для захоронения в бедные страны.

Аспектами, определяющими процесс глобализации являются: производственно-технический, экономический, информационный, научно-технологический, социологический, политический, экологический, территориальный, этнический, демографический, культурно-идеологический.

Глобалистика представляет собой сравнительно новую область научного знания, ориентируется на выявление общих тенденций мирового развития и установление связей между экономическими, политическими, социокультурными параметрами глобализации, претендует на осмысление вечной проблемы человеческого бытия.

Роль права в современном мире существенно возрастает и это представляет собой объективную закономерность глобального миропорядка. Экономические и другие процессы взаимоотношений людей, органов, организаций, государств в целом невозможны в современном глобализированном мире без четкого и развернутою правового регулирования, без детального законодательства, обеспечивающего цивилизованные отношения между людьми, организациями, государствами, без прочного режима контроля за исполнением юридических предписаний.

Рассказывается о государственно-правовых проблемах включения России в параметры глобального мира, а также об антиглобализации, которая представляет собой определенное противостояние процессу глобализации. Выделяется пять направлений противодействий процессу глобализации. Рассматриваются основные черты и цели антиглобалистских движений.

Под глобализацией мы понимаем постепенное преобразование мирового пространства в единую зону, где беспрепятственно перемещаются капиталы, товары, услуги, где свободно распространяются идеи и передвигаются их носители, стимулируя развитие современных институтов и шлифуя механизмы их взаимодействия. Глобализация, таким образом, подразумевает образование международного правового и культурно-информационного поля, своего рода инфраструктуры межрегиональных, в т.ч. информационных, обменов. Глобализация призвана придать мировому сообществу новое качество, а осмысление этого процесса позволит человеку лучше ориентироваться в эпоху смены миропредставлений. С этой точки зрения глобализация предстает привлекательным процессом, сулящим народам взаимную выгоду и пользу.

Однако есть в процессе глобализации и иные, скрытые от взоров обыденного сознания смыслы, которые характеризуют природу этого феномена с другой, менее привлекательной стороны. Прежде всего, обращает на себя внимание экономикоцентризм идеологии и практики процесса глобализации или развитие экономики как единственного способа бытия современной глобальной системы. С этой точки зрения глобализация предстает как процесс сугубо экономический. Именно критерии узко трактуемой экономической деятельности и соответствующего поведения неизбежно определяют отношение к окружающей среде, технике, праву, политике и культуре в глобальной мировой системе. Об этом мы можем судить уже на основании того, что в качестве основного принципа, организующего прогресс человечества, мировая экономическая система рассматривает экономический рост, т.е. процентное изменение валового национального продукта (ВНП), являющееся всего лишь техническим показателем скорости прохождения денег через экономику. Это приводит к доминированию факторов экономического роста над факторами, обеспечивающими качество жизни реальных людей. Вследствие этого нещадное истощение природных ресурсов оказывается более значимым социальным действом, в большей мере способствующим экономическому росту, чем, например, сохранение и восстановление экосистемы.

Продолжая эту тему, заметим, что основными чертами глобализации являются:

1. Усиление мирового неравенства. Происходит очевидная маргинализация развивающихся стран - богатый Север по существу исключает из прогресса огромное большинство человечества.

2. Исключение целых обществ из процесса глобальной модернизации увеличивает риск этнонациональных конфликтов, терроризма, вооруженных конфликтов.

3. Перенесение развитыми странами загрязняющих веществ для захоронения в бедные страны, превращая их в свалки веществ, вредных для здоровья.

Таким образом, в политическом плане фактом является то, что торжество глобализации означает, прежде всего, историческое поражение левой части политического спектра практически в каждой стране. Возникает новое планетарное разделение труда, которое очень четко отделяет страны "золотого миллиарда" от всех прочих. Эти "прочие" оплачивают благополучие "золотого миллиарда" своим здоровьем, национальной деградацией, упадком своей культуры, образа жизни и собственной жизнью.

Глобализация как новое явление грандиозно и таинственно, до конца еще не познано. Оно неумолимо надвигается, и вызывает разные, порой противоречивые, оценки и мнения. Многие боятся ее скрытых угроз, отрицательных последствий для судеб человечества. Другие, наоборот, приветствуют ее, считают, что она способна привнести новые горизонты развитию цивилизации, счастье и благоденствие людей, предотвращение угрозы войны, межнациональных конфликтов, совершенствование управления человеческим общением.

Глобализация знаменует собой новый этап человеческой истории. Она пронизывает все уголки земного шара, каждое государство, народ, нацию, семью, отдельного человека. Это и мощные трансграничные финансовые потоки, и общемировые экономические консорциумы, и планетарная компьютерная сеть с большим объемом информации с огромной скоростью ее передачи, и использование национальных армий в качестве силы быстрого реагирования в неспокойных регионах планеты, и обеспечение мирового порядка, и значительный рост значения международного права.

Глобализация - соединение основных региональных, локальных, национальных проблем в единое целое, слияние отдельных хозяйственных структур мира в единое техногенное пространство, реорганизация и установление общности политических структур, правовых форм, культуры, науки, сближение национальных традиций, обычаев, менталитета отдельных народов, наций, постепенная унификация всех сторон жизни людей. Это и передача опыта передовых государств в области демократии, охраны и обеспечения прав личности на другие страны мира, широкое распространение новейших научных, технологических, юридических идей, решений, проектов.

Процесс глобализации - это универсализация позитивного мирового опыта во всех основных отраслях общественной жизни: экономике, государственно-правовых отношениях, культуре, этике, в повышении темпов становления гуманной, справедливой и высоко развитой мировой цивилизации.

В современном постиндустриальном обществе и, особенно в его высшей техногенной фазе, тесно сочетаются национальное и наднациональное, местное и всеобщее, региональное и общемировое, а применительно к человеку - его индивидуальное и общечеловеческое, принадлежность к государству и гражданство мира. Глобализация основывается на сознании взаимозависимости и даже единства интересов государственных и общепланетарных, региональных структур и всей мировой цивилизации, потребностей отдельной личности и всего человечества в целом. Она исходит из принципиального единства судьбы всего человечества.

Истоки глобализации следует искать в истории человечества с древних веков. Люди с момента создания организованных форм содружества между собой отчетливо осознавали, что только совместными усилиями возможно создать миролюбивое цивилизованное общество, максимально полно удовлетворять свои потребности, обеспечивать всех и каждого. В современных условиях тенденция интеграции провалялась в попытках преодоления национальных и государственных границ, потоках товаров, кредитов, инвестиций, услуг из одного государства, региона в другое, обмена технологиями. Затем этот процесс стал дополняться распространением информационных потоков, культуры, преодолением противоборства наций, народностей, противостояния государств, попытками сохранить экологическое равновесие на планете.

Ныне глобализация охватывает все основные сферы общественной жизни: экономическую, политическую, социальную, государственно-правовую, военно-стратегическую, этнонациональную, ментально-бытовую и др. Она касается современных проблем культуры, науки, спорта, экологии, разоружения, обеспечения мирового порядка, борьбы с терроризмом и организованной преступностью и т.д. Нет таких важных для человечества в целом, отдельных народов и каждой личности проблем, которые не касались бы глобализации. Но все же главной основой, принципиальной парадигмой наступления эры глобализации является экономика, ее развитие, постепенное создание общемировой системы хозяйствования, связанной с расширением экономических связей между регионами мира, созданием транснациональных корпораций, мировых банков, предпринимательских и торговых комплексов.

Глобализация в своей основе - позитивный процесс, способствующий прогрессу и процветанию человечества. Она призвана обеспечивать всеобщий мир и безопасность, ликвидировать распространение ядерного, биологического и химического оружия, рациональное использование природных богатств, сохранение окружающей среды как необходимого условия выживания человечества.

Все страны и регионы мира, вовлекаясь в общепланетарный процесс экономического и политического развития, получают доступ к новым технологиям, приобретают управленческий опыт и технологические знания, активно используют положительный опыт правового регулирования в развитых странах, законотворчества и юридической, в том числе судебной практики.

Глобализация призвана также повысить уровень экономического благосостояния людей, обеспечить всестороннее интеллектуальное, культурное и бытовое их развитие, эффективную заботу о здоровье людей, защиту и охрану прав личности. Не менее важна ее роль в борьбе с терроризмом, преступностью и ее высшими формами - коррупцией и мафиозными структурами. Глобализация несовместима с проявлениями национализма и фундаментализма, проповедью национальной исключительности, что представляет собой опасную угрозу противостояния, конфликтов, военных столкновений.

Однако, наряду с западной, техногенной моделью мирового бытия существует и иная, во многом отличающаяся от нее восточная модель, страны которой имеют сравнительно более низкий уровень экономического развития, иные религиозные, нравственные и ментальные ценности. Ныне эти различия двух моделей на фоне складывающейся цивилизованной целостности мира постепенно ликвидируются. Идет интенсивный процесс их взаимодействия и синтеза, что не исключает в то же время дальнейшее сохранение своеобразия укладов, национальных черт, обычаев и т.д.

Глобализация - явление, которое как и многие другие социальные проблемы современности внутренне противоречиво. С одной стороны, она ускоряет экономическое развитие, упрочивает мир и демократию, развивает международное сотрудничество, способствует солидарности всего человечества. С другой - в устах многих ученых и политиков она связывается с безработицей, инфляцией и другими социальными и экономическими проблемами, ведущими к конфликтам и хаосу в мире. В силу этого ныне существует довольно значительный разброс оценок глобализации. С одной стороны, это - ее аналогия, трактовка как прогрессивного явления в жизни человечества, с другой - характеристика как негативной тенденции общественного развития, имеющей целью укрепить позиции ведущих государств.