Венчурный капитализм. Венчурный инвестор. Управленческие кадры предприятия

Финансовый бум в Internet, уже несколько лет продолжающийся в США и Западной Европе, а в прошлом году добравшийся до России, вот-вот ожидается и у нас. Главный его источник — венчурный капитал. Это давно и хорошо знакомый механизм для западных бизнесменов, но большинство предпринимателей Украины, в том числе и работающие на рынке Internet, знают о нем только понаслышке .

Кто такой венчурный капиталист?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно представлять, каким образом он "делает" деньги. К примеру, банкир зарабатывает, получая с предпринимателя проценты по кредиту, поставщик сырья — через заложенную в его цену прибыль и т. д. Венчурный капиталист дает бизнесмену деньги, но никаких процентов не требует, более того, не требует и возврата денег. В обмен на свои средства он получает акции, иными словами, ценные бумаги, подтверждающие его право на участие в бизнесе и в разделе прибыли от него. Вроде бы понятно, он хочет заработать на дивидендах, т. е. причитающейся ему доли прибыли. Однако только в редких случаях его интересуют дивиденды, такой подход типичен для финансовых холдингов, но не для венчурных фондов. В нашем случае капиталиста интересует прежде всего цена приобретенных им акций, точнее, прирост этой цены.

Например, предоставив предпринимателю 100 тыс. долл., венчурный капиталист получил за это 1000 акций по $100 за штуку. Допустим, что через пять лет ее цена поднялась со $100 до 1000. Продав пакет, он получит $900 прибыли на одной акции, а за все — 900 тыс. долл. Именно в этом и заключается смысл работы венчурного капиталиста.

Отсюда следует ряд условий венчурного финансирования:

• финансируемое предприятие должно быть акционерным, т. е. оно не может быть государственной, индивидуальной собственностью или кооперативом. Если оно не акционерное, то должно стать таковым в ходе осуществления инвестиционного проекта;
• предприятие должно иметь предпосылки для быстрого и значительного роста цены акций;
• должен быть покупатель на акции (хотя бы потенциальный) и отработан механизм их продажи.

Естественный вопрос, особенно для предпринимателя, занятого поисками денег: откуда венчурный капиталист берет деньги? Как и банкир, он обычно работает с чужими деньгами, однако не может получить их на условиях депозитного или другого вклада, так как управляет не банком, а инвестиционным венчурным фондом. Поэтому источником средств для него являются не вкладчики, а инвесторы фонда. По сложившейся практике в США, это в первую очередь пенсионные фонды и страховые компании, а в Европе еще и банки.

Вкладывая деньги в венчурный фонд, инвесторы ставят его управляющему, т. е. венчурному капиталисту, следующие условия:

• деньги вкладываются на определенный срок, как правило, на 7—8 лет;
• каждый год на управление фондом, а точнее, на отбор финансируемых предприятий и участие в управлении ими, венчурный капиталист имеет право потратить фиксированную сумму, например 2% размера фонда;
• при продаже акций инвестированных предприятий венчурный капиталист получает в виде вознаграждения часть прибыли, как правило, 20%;
• уровень вознаграждения может зависеть также от степени роста цены акций.

Таким образом, прибыль вкладчиков формируется за счет разницы в стоимостях акций на момент покупки/продажи. Часть ее идет на покрытие расходов по управлению фондом и вознаграждение управляющего (самого венчурного капиталиста, поскольку он не является собственником средств). В роли последнего обычно выступают небольшие фирмы, принадлежащие как физическим (в том числе и самому управляющему фондом), так и юридическим лицам (например, инвестиционным банкам).

Для инвестора фигура управляющего венчурным фондом исключительно важна. Фактически деньги вкладываются в фонд под его квалификацию и ответственность. Роль личностного фактора здесь значительно выше, чем при вложении денег в банк, поэтому требования к профессионализму венчурного капиталиста очень высоки. Настоящих специалистов в этой области очень мало — во всей Европе их насчитывается порядка двух-трех тысяч, причем живут они преимущественно в Великобритании.

Способ зарабатывания денег венчурным капиталистом определяет и его отношение к финансируемому предприятию:

• он заинтересован в быстром и значительном росте предприятия, в первую очередь за счет капитализации прибыли, т. е. использования ее не на дивиденды, а на развитие;
• единственная его гарантия — это собственный опыт и квалификация при отборе объектов вложения и при управлении ими, поэтому капиталист не требует никаких залогов и гарантий;
• венчурный капиталист принимает активное участие в управлении предприятием прежде всего как финансовый менеджер;
• он владеет крупным пакетом акций, никак не менее 25%, а иногда и до 75%.

Именно способ зарабатывания денег, а значит, и отношения с финансируемыми предприятиями, являются коренными отличиями венчурного капиталиста от банкира. Основной интерес последнего при общении с предпринимателем — это ликвидность залога или надежность гарантий. Для венчурного капиталиста главное — эффективность финансируемого бизнеса и управляемость его рисков. Отсюда следует — деятельность венчурных фондов в несколько раз доходнее кредитных операций. Понятно, что это касается лишь стран со стабильной экономикой и валютой, где кредиты не стоят 50—60% годовых. Если есть возможность давать кредит под такие проценты, то заниматься венчурным финансированием абсолютно бессмысленно.

Место венчурного капитала среди других источников средств

Не каждый предприниматель пойдет за деньгами к венчурному капиталисту, и далеко не всякий бизнесмен их получит. В каких же случаях интересы обеих сторон совпадают, а в каких нет?

Прежде всего к венчурному капиталисту обратится лишь тот, кому средства необходимы для развития, причем значительного и быстрого. Для ведения спокойного, неагрессивного бизнеса венчурное финансирование, в принципе, не требуется. Если предприниматель намерен развивать свое дело, то ему для этого необходимы финансовые средства, источниками которых могут быть:

Собственные деньги предпринимателя, например полученная им ранее прибыль. Если бизнес очень рентабелен, то на вложенный капитал он может получить 30—60% прибыли в год. При этом ему нужно в течение нескольких лет капитализировать прибыль для того, чтобы создать возможность значительного роста бизнеса. Понятно, что за это время ситуация изменится, и рынок может оказаться занятым конкурентами, которые раньше нашли средства. Получение большого наследства теоретически возможно, но практически маловероятно.

Деньги бизнес-ангелов. Бизнес-ангелами в западных странах называют состоятельных людей, занимающихся финансированием чужого бизнеса. Чаще всего это богатые родственники или другие близкие предпринимателю люди, в идеале — вышедшие на пенсию бизнесмены, которые не только дадут деньги, но и помогут дельным советом. В нашей стране такой вариант является маловероятным.

Инкубаторы . Это государственные или, реже, частные организации, которые помогают создать бизнес. Они вкладывают небольшие суммы на начальном этапе, когда техническую идею нужно довести до стадии функционирующего предприятия. В некоторых странах, например в Израиле, инкубаторы очень распространены и весьма эффективны. В этом году в Украине объявили о начале работы нескольких Internet-инкубаторов.

Банковские займы. Сейчас, когда в нашей стране банки дают деньги не более чем на три месяца под 40—50% годовых, говорить о таком источнике, казалось бы, не имеет смысла. Но, во-первых, эта ситуация не вечна, стоимость заимствования средств по мере нормализации экономической обстановки будет снижаться, а, во-вторых, даже сейчас можно взять кредит под невысокий процент, например по линии ЕБРР, для развития малого и среднего бизнеса через некоторые украинские банки-агенты. В принципе, банковские кредиты для быстро растущего бизнеса хороши, если у предпринимателя есть ликвидный и большой залог или гарант. К сожалению, в реальной жизни это бывает очень редко.

На фондовом рынке начинающей небольшой компании получить деньги вообще невозможно, и не только в Украине, но и в любой другой стране, кроме США с их уникальной системой торговли акциями NASDAQ. В Украине фондовый рынок, к сожалению, вообще не стал механизмом привлечения денег. В нынешней политической обстановке он является лишь средством перераспределения собственности, и такая ситуация, скорее всего, сохранится в обозримом будущем.

Венчурные фонды , таким образом, являются единственным приемлемым и доступным источником денег для тех, кто уже создал свой бизнес и стремится его расширить.

Взаимоотношения предпринимателя и венчурного капиталиста проходят ряд последовательных стадий:

• знакомство и изучение друг друга, что на финансовом жаргоне имеет странное непереводимое название "due diligence" (произносится: "дю дилидженс"), которого нет не только в русских, но и в английских словарях. Приблизительно его можно передать фразой "тщательное исследование";
• подготовка и заключение сделки, условия которой определят их взаимоотношения на 5—7 лет. В простейшем случае она оформляется как покупка инвестором дополнительных акций. Но такие простые решения — это скорее исключение, чем правило. В реальной жизни сделка финансово и юридически довольно сложна и включает много элементов;
• послеинвестиционный период, т. е. совместное ведение бизнеса в течение нескольких лет;
• выход из бизнеса, т. е. продажа венчурным капиталистом своих акций. В западной практике покупателем очень часто выступает партнер по бизнесу или менеджер предприятия, но в Восточной Европе такие сделки можно буквально пересчитать по пальцам, причины чего вполне понятны.

Однако предприниматель и венчурный капиталист подходят друг другу лишь в том случае, если первый имеет (хотя бы потенциально) очень эффективный бизнес, хочет существенно развить его и не боится впустить в него венчурного капиталиста на правах совладельца. Для Uanet сейчас основным препятствием для сотрудничества с венчурным капиталом является незрелость этого бизнеса, поскольку в большинстве случаев он находится еще на той стадии развития, когда ему нужны инкубаторы и бизнес-ангелы, а не венчурные фонды.

- (англ. Venture Capital) капитал инвесторов, предназначенный для финансирования новых, растущих или борющихся за место на рынке предприятий и фирм (стартапов) и поэтому сопряжённый с высокой или относительно высокой степенью риска;… … Википедия

ВЕНЧУРНЫЙ КАПИТАЛ - (англ. venture (или risk) capital) – рисковый капитал, источник финансирования инновационной деятельности (см. Инновация) на этапе внедрения новшеств, организации выпуска новых товаров (предоставления новых услуг). При помощи В.к. входящие на… … Финансово-кредитный энциклопедический словарь

Джим Брейер Jim Breyer … Википедия

Колодюк Андрей Викторович Колодюк Андрій Вікторович Колодюк Андрей Викторович Род деятельности: Венчурный предприниматель, инвестор, общественный деятель Дата рождения … Википедия

Перкинс, Томас - Один из основателей венчурной фирмы Kleiner Perkins Caufield Byers, член совета директоров News Corporation Венчурный капиталист, один из основателей фирмы Kleiner Perkins Caufield Byers, член совета директоров News Corporation. В 1972 году стал… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Венчурный капиталист лицо, инвестирующее деньги в новые предприятия. Синонимы: Вербальные средства общения См. также: Коммуникация Финансовый словарь Финам … Финансовый словарь

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Кавасаки. Гай Кавасаки Guy Kawasaki … Википедия

- (англ. digerati) это элита компьютерной индустрии и онлайн сообществ, объединяющая известных учёных в области вычислительной техники, авторов техноизданий и блоггеров. Само слово образовано от слов «digital» и «literati», и напоминает… … Википедия

Брейер, Джим американский венчурный капиталист. Брейер, Дьюла (1893 1921) венгерский шахматист, теоретик и журналист; один из видных представителей гипермодернизма. Брейер, Йозеф (1842 1925) австрийский врач, друг и наставник Зигмунда Фрейда,… … Википедия

Genentech, Inc. Листинг на бирже … Википедия

Книги

• Стартапы. Профессиональные игры Кремниевой долины , Дрейпер Уильям III. Венчурный капиталист Уильям Дрейпер знаком с историей мирового предпринимательства не понаслышке - он сам ее творил. Больше 40 лет он сотрудничает с лучшими предпринимателями легендарной…
• Стартапы: профессиональные игры Кремниевой долины , Дрейпер Уильям. Венчурный капиталист Уильям Дрейпер знаком с историей мирового предпринимательства не понаслышке - он сам ее творил. Больше 40 лет он сотрудничает с лучшими предпринимателями легендарной…

Беседа с организатором российского "Тех Тура" Александром Галицким и Алистером Строуби, которые уверены в том, что венчурный капитал поможет российской IT-индустрии, а значит, и России в целом.

Каждый из нас привык оперировать набором стереотипов, сложившихся, по большому счету, еще в детстве. Читатели «Компьютерры», успевшие походить с красным галстуком, наверняка согласятся с тем, что хорошего человека капиталистом не назовут. «Положительных» капиталистов (и то с натяжкой) в советские времена было раз-два и обчелся: исправившийся владелец макаронной фабрики Скуперфильд да Савва Морозов, невесть с чего поддержавший большевиков. Все остальные тянули последние жилы из рабочего человека и вообще безжалостно эксплуатировали всех, кто под руку попадется. Что такое венчурный капитализм, мы тогда и понятия не имели, но уже из названия было очевидно, что ничего хорошего от венчурных капиталистов ждать не приходится.

На прошлой неделе бывший председатель совета отряда Владимир Гуриев и почетный комсомолец Сергей Леонов встретились с Александром Галицким и Алистером Строуби, которые уверены в том, что венчурный капитал поможет российской IT-индустрии, а значит, и России в целом. Александр живет в Голландии и приехал в Москву, чтобы организовать российский «Тех Тур» (www.techtour.com/russian04/index.htm) - мероприятие, где встречаются компании, которые ищут инвестиции, и венчурные капиталисты, которые ищут перспективные проекты. Получается эдакая выставка будущих достижений народного хозяйства с платным входом для потенциальных инвесторов и жестким конкурсом для участников. Наши собеседники оказались очень приятными и обаятельными людьми. Наверное, потому, что в отличие от классического капиталиста венчурный только и ждет случая, чтобы отдать свои деньги. Или, точнее говоря, вложить.

Первый вопрос: кому и зачем это нужно? Вы же проводите «Тех Тур» на общественных началах?

А.Г.: У каждого из нас есть личные и общественные мотивы. Общественный мотив очень прост - это нужно для России. Самое главное - должна появиться динамичная индустрия, которая когда-то была в этой стране. Сильная инновационная индустрия.

Но разве советская IT-индустрия не свелась, в конечном счете, к копированию западных микросхем?

А.Г.: Нет. Мой шеф, генеральный конструктор Г.Я. Гуськов, умер два года назад, и, к сожалению, нам не удалось сохранить музей нашей славной компании. Его растащили фирмы, на которые рассыпалось наше объединение. Принял участие в этом процессе и я, создавая «ЭЛВИС»…

Знаете ли вы, что, например, архитектура RISC была создана у нас в 1972 году? У меня работал замечательный конструктор Евгений Шалупов (он очень болен сейчас). Так вот, в 1972 году Евгений создал архитектуру а-ля RISC. А в Штатах подобная разработка появилась позже. Это один из примеров того, какой потенцией обладал советский оборонный комплекс. Но он был настолько засекречен, настолько некоммерциализован, что все эти разработки дальше космической индустрии не пошли.

В 1994 году, когда здесь открывался филиал Oracle, я привел бывшего руководителя программы «Звездных войн» Абрахамсона (до 1995 года Джеймс Абрахамсон (James Abrahamson) был председателем совета директоров Oracle) к своему боссу, занимавшемуся «Звездными войнами» у нас. Мы обсуждали, что было сделано в России, условно говоря, с 1968 года. А это ведь 1994 год, большая часть разработок еще закрыта. Так вот, на Абрахамсона произвел большое впечатление тот факт, что антенную фазированную решетку мы вывели в космос на четыре года раньше американцев. Он довольно быстро нашел еще три разработки, в которых мы продвинулись дальше американцев.

Сейчас, конечно, ситуация иная. Российские компьютерные компании занимаются поставками, сервисом, а их руководители - хотя я очень уважаю этих ребят - вряд ли могут быть причислены к отцам российской IT-индустрии, так как зачастую пришли в IT из бизнес-сферы. Они отцы российской дистрибуции и, может быть, системной интеграции. Так что некий люфт, разумеется, образовался. Но это не значит, что в России никогда не было IT-индустрии, не было красивых идей, не было инноваций. Все это было, да и сейчас есть. Просто, может быть, не очень на виду.

А.С: Я разговаривал со специалистами Dupont. Темпы роста их бизнеса снижаются, и Dupont нужны новые решения, чистые с экологической точки зрения технологии. Им интересны российские исследования. Потому что американские разработки шли в этом направлении (рисует пальцем на столе стрелочку), а русские - в этом (рисует стрелку под углом в 60 градусов к первой). Русские технологии, может быть, сами по себе и не лучше тех, что созданы на Западе. Но они лучше хотя бы тем, что они другие. Однако между учеными, энтузиастами и бизнесменами - брешь. А мы хотим соединить технологии и бизнес. Венчурный капитализм - неотъемлемая часть этой экосистемы. И многие, очень многие компании с большим интересом относятся к российским разработкам.

А.Г.: Мы ставим перед собой две задачи. С одной стороны, мы хотим прорекламировать Россию. Может быть, мы представим не все самые лучшие, но самые интересные компании - это точно. Мы не хотим зацикливаться только на ПО. Мы не хотим, чтобы сложилось впечатление, будто в России больше ничего нет. Поэтому из двадцати софтверных компаний мы выберем, условно говоря, только пять, чтобы у нас осталось время показать и другие разработки. Ведь венчурные капиталисты бывают разные: одни специализируются на одном секторе рынка, другие - на другом.

А существуют ли четкие формальные критерии отбора компаний? С какими компаниями интересно работать, с какими - нет?

А.Г.: Сначала мы работали по критериям. Когда мы начинали, то слышали от всех, кто приезжал в Россию, что здесь найдется от силы 20–25 компаний, заслуживающих внимания. В итоге мы отбросили формальный подход и нашли гораздо больше интересных для потенциальных инвесторов компаний. Мы расширили стандартные ограничения «Тех Тура». Вот, к примеру, Россия десятки лет вкладывала деньги в нефтегаз, и теперь здесь есть масса технологий, которые так или иначе связаны с этой отраслью. Почему бы их не включить в «Тех Тур»?

А.С.: С точки зрения инвестора все компании можно разделить на несколько типов. Есть компании в начальной стадии развития (seed companies) - по существу, это даже не компании, а идеи бизнеса. Потом компании в ранней стадии развития (early stage) - у них есть идеи и, может быть, один-два клиента. Третий тип компаний - есть идеи, есть клиенты, есть деньги, но компания хочет расшириться и не может сделать этого без посторонней помощи. И последний тип - пре-IPO. Как «Яндекс», например. Сейчас в венчурном капитализме кризис, и инвесторы подозрительно относятся к компаниям в начальной стадии развития, предпочитая вкладываться в более надежные фирмы, у которых уже есть хотя бы один клиент. И многие полагают, что в России к инвестициям готовы только компании в начальной стадии развития, а это не так.

А.Г.: Тут есть два пути. Многие говорят об утечке мозгов. Как с этим бороться? Существует, например, израильская модель - когда исследовательское подразделение находится в Израиле, а управленческий офис открывается в Америке. Компания раскручивается, но при этом остается израильской. Сегодня многие российские фирмы работают именно по этой модели. Спрашивается, какая от этого выгода России? Ну, хорошо, заработали ребята денег в Америке, сорок инженеров в России получили зарплату и премии, а дальше? А дальше будет вот что. Из этих сорока инженеров выйдет два-три предпринимателя, которые откроют собственные компании, а это новые рабочие места. И тут уже забота государства - как удержать этих людей в России, как убедить их вкладывать свои деньги и энергию здесь, а не за рубежом. Если государство понимает, что это очень важно, и идет навстречу бизнесменам, то традиционная израильская модель вырождается и перерастает в современную израильскую модель. В том же Израиле прошло каких-то десять лет, и ситуация изменилась - сейчас в Америке открывается только офис продаж, тогда как управление и интеллектуальный капитал остаются на родине. Это так распространено, что Израиль себя называет Кремниевой Долиной Европы.

В России тоже есть вторая модель. Так работают, например, ABBYY и «Лаборатория Касперского». Они расширяются из России. Я встречался с людьми из министерства Грефа и говорил им, что в перспективе Россию можно рассматривать как привлекательную среду для старт-апов. Пусть наш IT-рынок не догонит американский. Но даже если он составит по объему 20–25 процентов от рынка США, то окажется привлекательным не только для местных компаний, но и для бизнесменов и антрепренеров из Европы.

Важно также сделать так, чтобы из «блиндажного» типа компании перешли в «открытый» тип. Конечно, для этого требуются большие усилия правительства. Некоторые компании не хотят, чтобы их воспринимали как русских, потому что это вредит их бизнесу.

Государство и венчурный капитализм

А если посмотреть с другой стороны. Венчурный капиталист по определению работает с повышенными рисками. А если еще дело происходит в России… Это сильно увеличивает риски?

А.С.: (Смеется). Венчурного инвестирования непосредственно в российские технологические компании не существует. Практически все деньги идут в офшор по той простой причине, что в России слишком высокие налоги на капитал.

Что может сделать правительство, чтобы привлечь инвестиции?

А.С.: Оно может убрать свои долбаные налоги на капитал…

А.Г.: Если хочешь заинтересовать российские и иностранные компании, прежде всего нужно создать атмосферу.

А.С.: В Израиле, например, упростили схему инвестирования в местные компании. Если бы Израиль был одним из штатов США, то сейчас он оказался бы на втором месте по инвестиционной активности, уступив лишь Калифорнии. В России можно сделать то же самое.

А.Г.: Особенно если вспомнить, что добрая половина израильских стартапов создана выходцами из России.

А.С.: И каждый четвертый израильтянин получил диплом о высшем образовании здесь.

Что еще, кроме налогов?

А.С.: Ничего. Властям лучше не вмешиваться. Налоги, поддержка науки - и больше ничего. Интересно, что в 2003 году в России было больше выпускников с научной темой диплома, чем в 1983 году. В США ситуация прямо противоположная. Там все изучают PR и прочую чепуху. И задача государства сделать так, чтобы выпускники продолжали заниматься наукой - обеспечить их оборудованием, лабораториями, достойными зарплатами.

А.Г.: На самом деле, многое. Вот, например, seed-инвестмент. Во многих странах государство играет роль ангельского seed-инвестора. Даже в Германии - а это совершенно не предпринимательская страна - государство создало условия и поощряет создание новых компаний. Если бизнесмен, создавая новую компанию, вложил в нее 50 тысяч евро, то ему государство выделяет, условно говоря, 200 тысяч евро, не приобретая при этом по сути никаких прав и не получая процентов. Если потом эту компанию замечает венчурный капиталист, он может выкупить долю государства и стать совладельцем.

Но главное, конечно, налоги. Без этого приток капитала будет осуществляться по сегодняшней схеме и подавляющее большинство компаний выберет «блиндажный» вариант, оставив разработки здесь, а прибыли - там.

Ну, и, конечно, местная специфика… Я знаю команду в Томске, которая на утилитах делает около миллиона долларов в год. Я их звал в «Тех Тур», а они говорят: «да зачем нам это нужно? Кто-то вмешается - начнутся проблемы. У нас и так все хорошо». Я вспоминаю свои первые успехи с «ЭЛВИС-ПЛЮС». Не хочу называть компанию - сейчас это большая уважаемая фирма - но когда у меня что-то начало получаться, мне из этой компании позвонили и сказали: «Тебе нужна амбрелла». Я спрашиваю: «Какая амбрелла?!» А мне: «Ты что, не понимаешь? 25 процентов - и у тебя будет хорошая амбрелла». Люди боятся до сих пор. Боятся потерять контроль над бизнесом, над собственностью. Но это нужно преодолевать.

Приходится уговаривать. Приходится объяснять: ребята, вам это нужно. Не нам, а вам. Потому что каждая компания достигает предела, который не может преодолеть без посторонней помощи. Антрепренеров, способных провести компанию через все стадии развития - от нуля до миллиарда - в мире единицы. Билл Гейтс, допустим. Много ли таких?

Человек человеку банк

Если у человека есть какая-то супергениальная идея, он написал бизнес-план, к кому идти?

А.Г.: Я расскажу с позиции антерпренера, а Алистер - с позиции венчурного капиталиста.

А.С.: Мне нужен бизнес-план на страничку. Допустим, ко мне пришел создатель Napster. На его страничке должно быть написано: «У меня есть p2p-технология, которая позволит обмениваться музыкой и уничтожит всех уродов из музыкальной индустрии». Всё. Конечно, мне нужно еще кое-что, но самое главное я уже знаю - я знаю, какую бизнес-модель я хочу разрушить, чтобы заработать деньги. Чем замечательна идея, я должен понять в первые пять минут разговора. А подробный бизнес-план для компании в начальной - или даже в ранней - стадии развития зачастую не стоит той бумаги, на которой он напечатан.

А.Г.: В России, конечно, найти деньги под идею очень сложно. Потому что нет сообщества «ангелов» и классического венчурного капитализма. По большому счету, некуда идти. Вот, к Алистеру можно прийти со своей страничкой и еще, пожалуй, в «Русские технологии». В «Интел Кэпитал» тоже можно прийти, но они начнут искать лид-инвестора и, опять же, придут либо к Алистеру, либо в «Русские технологии». Конечно, когда у тебя бизнес простой и понятный (допустим, цементный завод), когда бизнес налажен и ты, к примеру, ищешь 30 миллионов, чтобы сделать из них сто, тогда проще. А этого звена в России нет. Но выход есть.

Когда в 1991 году я запускал «ЭЛВИС», денег у меня тоже не было. И мне позвонил мой бывший сотрудник, у которого их куры не клевали, и предложил взять 200 тысяч долларов. То есть в любой ситуации можно взять деньги у того, кого ты знаешь. У того, кому ты доверяешь. Заодно ты можешь успокоиться по поводу того, что твою идею украдут.

А ее могут украсть?

А.Г.: Идея ничего не стоит. Но если есть подобные опасения, то не нужно сразу идти к венчурному капиталисту. Можно занять денег у знакомых, у друзей. Проверить идею - вдруг она не заработает? Инвесторы вообще очень любят, когда основатель компании рискует своими деньгами.

Можно ли конкретно сказать, какой уровень вложений интересует инвесторов?

А.Г.: У каждого венчурного фонда свой подход. Чем больше денег вкладывается, тем меньше нужно разбираться в технологии - потому что большие вложения делаются в уже проверенные компании. Чем меньше денег, чем раньше происходит инвестирование - тем больше риск. Вот сейчас, например, все считают, сколько Энди Бехтольшайм (Andy Bechtolsheim) заработает на Google. Он был первым, кто дал им сто тысяч долларов. Дал просто так - они ему понравились. «Ничего не понимаю в этом», - как он мне говорил. А теперь может получить сотни миллионов. А ведь он технолог - один из основателей Sun, был одно время главным стратегом Cisco. У него есть чутье, интуиция. Но Брину и компании он дал денег, когда о них еще никто не знал.

«КТ»: Это исключение?

А.Г.: Нет, это часто бывает. Я, допустим, с женой договорился, что десять процентов от своего заработка трачу на хайтековские игрушки. У этих людей суммы значительно больше и они могут договориться на двадцать или даже тридцать процентов. И даже десяти вполне хватает, чтобы рисковать и играть. На Западе таких людей очень много.

А в России?

А.Г.: В России их тоже очень много. Но чтобы эти деньги заиграли в хайтеке, нужны истории успеха. Когда они будут, то те, кто вкладывает сегодня в недвижимость, начнут вкладывать в хайтек. Хайтек порой бывает куда выгодней недвижимости.

Но и риск выше?

А.Г.: Риск всегда присутствует. Любой инвестор работает с пулом. У него, допустим, десять процентов вложено в очень рисковые акции, но обещающие хорошую отдачу. А какой-то процент - среднерисковый. А вот тут - стопроцентно гарантированные государственные облигации. И каждый инвестор как-то варьирует это соотношение, чтобы поддержать баланс.

России стыдно принимать деньги от западных стран. Любой грамотный американец, открыв журнал «Форбс», скажет, что в Москве живет больше миллиардеров, чем в Нью-Йорке. Меня, правда, поправили - говорят, что половина из этого списка вообще в России не живет. Тем не менее, богатых людей в России много. И 10 млн. долларов для них - не слишком катастрофичная сумма. И этим людям нужны положительные примеры, которые убедят их, что вкладывать деньги в хайтек имеет смысл.

Итак, первый тезис. Идти нужно туда, где тебе дадут деньги. Второй тезис: идея ничего не стоит. И если ты найдешь деньги на proof-of-concept идеи, то стоимость твоей компании резко поднимается, и ты можешь прийти к венчурному капиталисту и сказать: «Моя компания стоит три миллиона, а сейчас мне нужен один миллион, чтобы сделать следующий шаг».

И все-таки давайте вернемся к конкретным цифрам. Банки, к примеру, не любят финансировать «дешевые» проекты. Другими словами, относительно просто найти инвестора на миллион долларов, тогда как найти 50 тысяч долларов уже сложнее.

А.Г.: Существует идея «умных денег». И венчурные капиталисты отличаются от обычных инвесторов тем, что они помогают развить бизнес. Вкладывают не только деньги, но и свои знания и опыт. Когда вы начинаете с персональной идеи, вы берете деньги у людей, которые вам доверяют. Но риск большой: в случае неудачи можно потерять друзей, семью…

Либо жизнь.

А.Г.: Если очень повезет. Но венчурный капитализм работает по другой схеме. Ты становишься зависимым в принятии решений. По сути дела ты вступаешь в законный брак. Чтобы вложить двести тысяч, нужно потратить столько же усилий, что и на инвестицию в три миллиона. На одних юристов уйдет тысяч сто. И получается, что овчинка выделки не стоит. Умный венчурный капиталист даст сто тысяч, подразумевая, что готов потратить, допустим, три миллиона. И если он теряет сто тысяч, то говорит себе: «Я приобрел некий опыт и сэкономил почти три миллиона».

А.С.: Есть еще одно отличие венчурных фондов от банков. Я могу подождать пять-семь лет. Банк ждет выплаты завтра. Банк - та же крыша. Амбрелла. Я знаю людей, которые собирались вложить деньги в Google в 1999 или в 2000 году, но решили, что эта компания не «выстрелит». Бехтольшайм вложился в 1997 году. Прошло 7 лет - и во что вырос Google!

А.Г.: Бывает и наоборот. Взять, например, PGP. Абсолютно непотопляемая идея. Вокруг Фила Зиммермана (Phil Zimmermann) создали компанию и люди верили в успех так сильно, что даже плату за площади и сервис у Зиммермана принимали акциями. А компания не состоялась. Ясно, что даже самая успешная идея и даже самая уникальная личность может не сработать. А нераспознаваемая идея может сработать. В любом случае, в России должен быть не один фонд, а десяток. Одни будут вкладывать в одно, другие - в другое.

Чем рискует человек, пришедший со своим проектом?

А.Г.: Двумя-тремя годами жизни - его идея может не сработать. Зато приобретает опыт.

Вернемся к нашим программистам

Какие направления будут наиболее успешны на «Тех Туре»?

А.Г.: Трудно сказать. Естественно, софтверная - как самая легкая среда обитания. У нас куча компаний. Оборот российских софтверных фирм составляет 200 миллионов долларов в год (без учета офшора). Наработок в России очень много.

В России полным-полно потенциальных коллективов для fabless design, который в Израиле является пиком хайтековской индустрии. Но нужен стимул и тут государство может сыграть определенную роль. Это довольно дорогой бизнес и маловероятно, что венчурные компании начнут вкладываться в общественные центры, которые будут использоваться fabless-компаниями.

Вообще говоря, имеет смысл раскапывать достижения нашей оборонки. На многие разработки спрос наступает только сегодня. Зачастую оборонные исследования опережают время - на пять-восемь лет. Приходит какой-то генерал и говорит: «Хочу, чтобы летало криво». Кому это в голову придет в обыденной жизни? А проходит несколько лет - и эти разработки неожиданно оказываются очень актуальными.

А.С.: Россия должна соперничать не с Индией, а с Израилем.

А.Г.: Я был на «Тех Туре» в Израиле. А потом был в комиссии по отбору лучших компаний в Israel Venture Associates. И приехал Шарон, приехали все его министры, певцы с гитарами, пионеры с барабанами. И прошел практически коммунистический партийный съезд о том, как Израиль войдет в десятку самых развитых стран мира за счет высоких технологий. И все говорили, как они выстроятся дружно и придут в светлое будущее. Мы должны соревноваться с ними. У нас есть возможности, есть рынок. Это к нам должны ехать антрепренеры из Австрии и Германии, чтобы открывать новые компании.

Широкомасштабные исследования в области генной инженерии, разработка инновационной техники и программного обеспечения, ультрасовременные открытия в области медицины и трансплантологии – вторая половина 20-го века стала настоящим поворотным моментом в истории человечества. И значительная роль в научно-техническом прорыве отводится венчурным капиталистам, охотно финансирующим новые перспективные идеи и проекты.

С разработкой и внедрением в жизнь ряда важнейших открытий интерес к венчурным инвестициям не иссяк, напротив, эта сфера вложений обретает все больший интерес в каждой из индустриальных держав. Ныне венчурные капиталисты уже не выглядят энтузиастами новых разработок – они целенаправленно объединяют в фондах, ищут наиболее заманчивые предложения и чутко реагируют на изменения тенденций в мировой экономике.

Венчурный капиталист: благодетель или бизнесмен?

Венчурные инвестиции – один из немногочисленных видов вложений, к которым неравнодушно относятся представители власти и общественности. Первые активно поощряют финансирование инновационных проектов, что объясняется рядом новых перспектив для промышленности, а следовательно, и завоевании позиций на рынках с высокой конкуренцией. Вторые зовут капиталистов благодетелями, потому как создание новых компаний обеспечивает и увеличение рабочих мест, дает возможность перспективного трудоустройства специалистам.

Между тем, венчурные капиталисты, прежде всего, преследуют цель преумножения собственных финансов. в стартапы в разы выше, нежели при традиционном формировании портфеля, поэтому к рассмотрению принимаются только самые интересные и многообещающие проекты.

Дабы определить тонкую грань между провалом и грандиозном открытием, способным принести колоссальные проценты, венчурный капиталист обязан обладать рядом важных личностных характеристик:

Прежде всего, он бизнесмен. Его не интересует продвижение научно-технического прогресса за свой счет или финансирование изысканий молодого ученого – главным принципом является необходимость приумножения капитала фонда.

Венчурный капиталист обязан находиться в курсе последних тенденций мирового рынка и процессов, происходящих на фондовых биржах. Только так он сможет рассмотреть потенциально успешный проект, который получит своего покупателя.

Тонкая интуиция. Девять из десяти стартапов оказываются провальными, несмотря на пунктуальное составление -планов, тщательную проработку вариантов и прочие нюансы. Поэтому отличить в подобной ситуации настоящий орешек от скорлупы иногда может лишь внутреннее чутье.

Венчурный капиталист – лидер и бизнесмен. Априори. Вести молодую и неопытную команду с гениальной затеей к успеху может только настоящий лидер и профессионал в области управления.

Высочайшие риски вложений при венчурном инвестировании обязывают капиталистов принимать непосредственное участие в деятельности компании, регулировать и направлять неопытный, но полный энтузиазма коллектив. Поэтому одним из главных требований к фирмам становится выпуск привилегированных акций, которые дадут капиталисту свободу действий.

В большинстве договоров венчурного инвестирования значится и пункт, запрещающий дополнительную эмиссию ценных бумаг со свободной продажей, что позволяет не только удерживать позицию лидера, но и не допустить погашение старых инвестиций новыми.

Прямые инвестиции и оборонительная позиция

Благородная миссия венчурных капиталистов нередко приводит в заблуждение молодые умы: разделение всех рисков потерь со стартапом, отсутствие необходимости оплаты ежемесячных взносов кажется благотворительностью. Между тем, цели капиталистов и учредителей венчурных фирм зачастую разнятся: в то время как компания может существовать долгие годы и успешно реализовывать свою продукцию на рынке, фонды имеют достаточно ограниченный жизненный цикл – вложение производится на 7-10 лет, после чего капиталистам необходимо выйти из дела и посчитать свои доходы. Таким образом, капиталисты заинтересованы в продаже или ликвидации компании по завершению сроков инвестирования.

При этом им очень важно удержать свои позиции до того момента, пока вложения окупятся. С этой целью используется ряд не самых приятных для компании пунктов, которые вносятся почти в каждый договор венчурного финансирования:

Запрет на принятие самостоятельных решений по сделкам. Каждый должен быть одобрен венчурным партнером.

Устав компании также не может быть изменен без получения согласия от инвестиционного фонда

Зарабатывать становится все сложнее. Мысль далеко не нова. Большинство из нас довольствуется 7% годовых, полученных в банке. Успешные компании зарабатывают 15–20%. А как насчет 100%? «Невозможно», - скажете вы и отчасти будете правы. Такие деньги зарабатывают на рынке инновационного инвестирования.

Кто такой венчурный инвестор?

Венчурный инвестор - любое физическое или юридическое лицо, которое целенаправленно и осознанно вкладывает деньги в инновационный проект, принимая на себя все риски и надеясь на получение в отдаленном будущем сверхприбыли за счет роста стоимости своих вложений.

Венчурный капиталист - вкладчик, имеющий стратегический интерес к проекту, претендующий на полный контроль и управление.

Инвестор-партнер - вкладчик, имеющий финансовый интерес к проекту, не претендующий на полный контроль и участие в управлении, рассчитывающий на выход из проекта путем продажи своей доли.

Венчурное инвестирование требует наличия особого склада ума и отношения к жизни. Почему? Потому что инвестиции в инновации почти никогда не ограничиваются одним-единственным проектом. Слишком высока вероятность неудачи. Поэтому венчурный капиталист, как правило, постоянно находится в поиске новых бизнес-идей и вкладывается сразу в несколько перспективных проектов (от 10 и более), превращая проектную работу в полноценный венчурный бизнес, который сильно отличается от традиционного. Кто может заниматься такими инвестициями?

Частное физическое лицо или индивидуальный предприниматель

По статистике это преимущественно мужчины до 35 лет, имеющие высшее образование и успешный опыт реализации нескольких проектов. При наличии большого стартового капитала такие люди превращаются в бизнес-ангелов, способных в одиночку профинансировать новое начинание.

Таким людям свойственны:

• нацеленность на все новое и необычное, тяга к переменам;
• постоянная интенсивная работа над собой (саморазвитие);
• внутренняя готовность потерять вложенные деньги и начать все с нуля;
• умение собрать вокруг себя команду единомышленников и потенциальных инвесторов, заразить их своими идеями;
• при этом, как ни странно, бережное отношение к деньгам и умение планировать каждый шаг.

Самый известный пример частного инвестирования - финансирование компании «Apple». Вложив в проект 91 тыс. долл., на выходе венчурный капиталист получил 154 млн долл.

Один из топовых бизнес-ангелов в России Игорь Мацанюк за последние два года профинансировал около 40 проектов со средним чеком до 1 млн долл. Известные проекты: Woodla, MyWardrobe, Proberry, «Где Слон?» и т. д.

Крупная промышленная компания, корпорация, холдинг

Зачем это им? Корпоративный венчурный инвестор входит на рынок по следующим причинам:

1. Наличие достаточного капитала.
2. Стабильная, но недостаточная рентабельность собственного бизнеса (средняя или ниже средней).
3. Возможность использования собственных инновационных разработок.
4. Ограниченные возможности развития бизнеса в собственном и смежных сегментах (географических и отраслевых). Высокая конкуренция. Невозможность экстенсивного роста путем поглощения конкурентов.

Банковская или финансовая организация

Доля прямых инвестиций банков в экономику растет. Причины: стабилизация финансовых и валютных рынков, усиление конкуренции, ограниченные возможности высокодоходных вложений. Как следствие, многие банки имеют избыточную ликвидность и инвестируют напрямую. А от прямых до венчурных инвестиций - один шаг.

Не следует думать, что инвестиции в инновации - удел миллионеров. Индивидуальные и корпоративные венчурные инвесторы в России объединяются в сообщества посредством бирж стартапа, краудфандинговых платформ, клубов инвесторов, ассоциаций бизнес-ангелов, венчурных фондов и т. п. Попробуйте и вы.